Кишечный сок выделяется либерклюновыми железами, и его количество может доходить до 2–3 л в сутки. Он содержит большое число высокоспецифических ферментов, среди которых могут быть названы: амилазы (сахароза, мальтоза и лактоза), превращающие дисахариды во всасываемые моносахариды; нуклеазы (нуклеаза и нуклеозидаза), расщепляющие нуклеиновые кислоты до всасываемых продуктов и пептидозы (эрепсин), которые разлагают альбумозы до всасываемых аминокислот. В кишечном соке содержится также энтерокиназа (пептидаза, превышающая трипсиноген в трипсин), секретин, стимулирующий секрецию поджелудочной железы, и липаза, продолжающая действие панкреатической липазы на жиры. Получающиеся в результате пищеварения конечные растворимые вещества вместе с содержащимися в кишечнике ферментами и с невсасывающимися веществами (слизь и эпителиальные отшелушивающиеся клетки) составляют так называемый «кишечный хилус», «кишечное лелеко». На уровне тощей – подвздошной кишки конечные продукты пищеварения, дошедшие до стадии упрощенных молекул, проникают через стенки кишечных ворсинок и поступают затем в кровь и лимфу. В основе этого процесса, носящего название кишечное всасывание, действуют комплексные физикохимические и физиологические механизмы, регулируемые как гормональным, так и нервным путем: белки всасываются в форме аминокислот, липиды – в форме глицерина и жирных кислот, а глюциды поступают в кровь в форме моносахаридов (глюкозы). Также на уровне кишечных ворсинок всасываются путем осмоса вода и различные минеральные кислоты.

Перед тем как покинуть тонкий кишечник, почти вся переваренная пищевая масса всасывается так, что кишечное содержимое, которое переходит в толстую кишку, практически уже не содержит питательных веществ. Непереварившиеся пищевые остатки, поступающие в кишку, все же продолжают подвергаться физическим и химическим превращениям. Прежде всего в этом последнем сегменте пищеварительного тракта также наблюдаются перистальтические и антиперистальтические движения вместе с многолетними гаустральными движениями. Вся эта двигательная деятельность толстой кишки вызывает перемещение кишечного содержимого по направлению к дистальным сегментам, придает фекальным массам соответствующую форму, благоприятствует всасыванию воды и обеспечивает смещение всех пищевых остатков с кишечным соком, выработанным слизистой оболочкой толстой кишки. Этот сок, наряду с водой, содержит большое количество слизи, ограниченное количество ферментов и богатую специфическую бактериальную флору. Среди ферментов сока толстого кишечника обычно обнаруживается только амилаза, которая, главным образом, в слепой кишке и в первом сегменте толстого кишечника может продолжать свою деятельность (переваривание еще неразложившегося крахмала). Трипсин, обладающий слабым действием и содержащийся в небольшом количестве, встречается в слепой кишке. Например, некоторые из этих бактерий действуют на клетчатку, которую они превращают в молочную кислоту, двуокись углерода и различные газы. Другие бактерии атакуют непереваривающиеся протеиновые вещества, вызывая тем самым появление различных газов (индол, скатол, фенол, аммониак, сернистый водород и т. д.), обладающих характерным гнилостным запахом. При соблюдении вегетарианского режима питания с большим количеством сырых продуктов, содержащих клетчатку, преобладает амилолитическая ферментация, а при питании с богатым содержанием мясных продуктов преобладает протеолитическая (или гнилостная) ферментация. В илеоцикальном сегменте, благодаря интенсивному действию бактерий, осуществляется также превращение билирубина в стерикобилин. После всех этих превращений оставшаяся масса уже ненужных организму пищевых продуктов выделяется при помощи дефекации в форме фекальных масс. Обычно эти массы проходят через толстую кишку в течение 5–6 часов, вследствие различных причин может наблюдаться ускорение кишечной перистальтики или ее замедление.

Треножный стол – традиционное место принятия пищи черкесами. Обязательно имел круглый верх и опирался на три ножки. Имея три точки опоры, он принимал устойчивое положение в любом месте. Таким образом, треножный стол является уникальным изобретением наших далеких предков – черкесов. Современные авиаконструкторы переняли этот опыт и смоделировали самолеты на трех точках опоры – колесах (одно впереди, два – сзади), так же как и фотографы, кинооператоры, пользующиеся треножными подставками – штативами.

Треножный стол имел высоту нынешних стульев. К нему подсаживались на низких табуретках, чтобы ляжки упирались в живот. Из-за этого сидящий за столом не мог употреблять чрезмерное количество пищи, к тому же его живот опоясывал туго натянутый широкий ремень. Таким образом, черкесы добивались выносливости, стройности, хорошей выправки, и практически невозможно было встретить среди них упитанных людей.

Верхняя часть столика (круглой формы) готовилась из восточного бука, чтобы при его наполнении горячим отварным мясом, мамалыгой, пастой и прочими горячими блюдами, еда не пропитывалась запахом дерева. Ножки красиво вырезались из явора, ясеня или березы.

Раскопки всемирно известных курганов Келермес и Улап свидетельствуют о том, что 2500–2700 лет тому назад наши предки уже пользовались изделиями из металла. На золотых, серебряных, бронзовых и железных вещах четко видны изображения различных животных и птиц. В могильниках встречаются изделия сельскохозяйственного назначения, в том числе седла. В одном из захоронений (видимо, военачальника) найдены останки 50 лошадей, а в другом – 500. Там же обнаружены металлические изделия для украшения удил, уздечек, недоуздков, шлемы, оружие, пояса, колокольчики, серебряные головки птиц, волов и других животных. Такие многочисленные находки подтверждают тот факт, что наши предки не только имели широкое представление об окружающем мире и его обитателях, но и умели отображать это на всевозможных изделиях.

Ученые выяснили, что государство Синдика является составной частью общей меотской культуры. Академик И. А. Джавахишвили считает, что «синд» является этнонимом слова «щынджий». Так убыхи называли близкородственных абазехов. Дополнительным подтверждением этого является то, что один из старинных абазехских населенных пунктов издавна носит название Щынджий. Историк-профессор Н. В. Анфимов пишет: «Синды имели высокое социально-бытовое развитие. Они в основном занимались земледелием и скотоводством, пахали землю и сеяли пшеницу, ячмень, многие разновидности проса. Благоприятная погода и богатый состав почвы позволили позаимствовать у близрасположенных греческих колоний искусство возделывания винограда и смородины. Об этом свидетельствуют найденные близ города Анапа (раньше Горгиппия) старинные винодельные места. Кроме земледелия и скотоводства, в жизни синдов большое место занимало рыболовство. У них были разнообразные рыболовные сети и удочки…».

Арабский географ и путешественник Абдул-Хасан Али аль-Масуди, побывавший в Черкесии тысячу лет тому назад, восхитился красотой, чистоплотностью и аккуратностью черкешенок и написал в свой книге следующее: «Их женщины знамениты отменным воспитанием. Они одеты в белые шелковые платья, вышитые золотом. В их стране выделывают ткань, так называемую “тала”, которая тоньше и мягче, но значительно прочнее, чем “дибаки”».

Чтобы рассказать о многообразии и вкусе черкесских блюд, необходимо писать книги. Самое интересное то, что наши предки для отдельных групп людей подбирали разные блюда и их разновидности. Например, мамалыга и паста, готовящиеся для работающих в поле пахарей на сенокосе, отличались от домашних. Для отправляющихся в поход воинов, которые долгое время находились в седле и вдали от дома собиралась отдельная пища, а для вывозящих сено, рубящих лес, работающих в поле – другая.

Следует отметить, что черкесские плуги заметно превосходили те, которыми пользовались соседние племена. По вопросам земледелия черкесы всегда являлись примером для подражания. Эта мысль подтверждается в книге Б. А. Калоева: «Земледелие народов Северного Кавказа». В ней известный ученый утверждает, что соседние народы учились у черкесов искусству земледелия. В частности, он пишет: «Ставропольские ногайцы научились возделывать землю не у русских, а у черкесов. Ногайцы пахали на старинных черкесских плугах, так же как и другие горцы, живущие на равнине». Б. А. Калоев далее развивает свою мысль: «…Черкесскими плугами пахали землю не только сами черкесы. Кроме абазин и ногайцев ими пользовались осетины, балкарцы, карачаевцы, чеченцы и ингуши. Свидетельством того, что они переняли опыт черкесов, является то, что в их языке до сих пор присутствует словосочетание “черкесский плуг”».