Листы торговца и командора я сразу же сложила пополам и на каждом сверху написала "Нет". Первого — потому что помню, как он подкупал соперников, чтоб они ушли. Второго — потому что не для тебя, старого пня, цветочек цветет. Со старым пнем я, конечно, поторопилась, командор в хорошей для своего возраста форме, и по словам гвардейцев отлично показал себя в бою у ворот, но... сорок пять лет. Нет и нет.

Разложив пять оставшихся листов, я объявляла имя, и девушки сообщали мне все, что им удалось узнать. Ни очевидной жестокости, ни разгульных пьянок, ни кутежей ни за кем не водилось. Даже жалко.

— А может, устроить отбор по всей форме? — у Сабины предвкушающе сверкнули глаза. — Конкурсы, задания... Я читала книжки про отборы невест. Чем женихи хуже?

Мы с Катрионой дружно застонали. Идеи Сабины порой были слишком далеки от действительного положения дел.

— Нет, — как можно мягче ответила я. — Сомневаюсь, что узнаю женихов получше, если они станут драть глотки под рояль или распинаться про торговые пошлины.

— Но как они проявят себя без трудностей? — не сдавалась Сабина.

— Трудности... А это хорошая мысль. Трудности мы им обеспечим.

И мы все, все шестеро, предвкушающе улыбнулись.

К полудню план действий был готов.

Мы с фрейлинами разложили арсенал артефактов, необходимыми благородным девицам во дворце: браслет, где каждое из звеньев было заряжено небольшой молнией; перстень, который превращал напиток в быстродействующее снотворное, если прижать камень к бокалу и досчитать до трех; кулон, который распространял волны безудержного чиха, стоило его обладательнице завизжать; и, наконец, последний оплот — пояс благонравия — ужасающее приспособление, которое я надевала на себя лишь раз, отправляясь в путешествие мимо Черного леса. Хоть и сопровождало меня три дюжины охранников, мало ли, что может случиться, чем Мойры не шутят. К счастью, не пригодился. И теперь мы выложили все вещи перед Энни, уговаривая не пренебрегать ни одной.

Энни убедила нас, что перстень на руке горничной будет смотреться странно. Остальные украшения можно спрятать под одеждой.

На девушку легла самая опасная задача: соблазнять претендентов на мою руку. Доводить соблазнение до логического конца в наши планы не входило, поэтому мы обвесили Энни всей доступной защитой.

В натуральном виде Энни была блеклой, невзрачной, особенно в мешковатых платьях, которые она носила нарочно. Но стоило придать ее волосам рыжеватый оттенок, подкрасить брови с ресницами и надеть платье по фигуре, как она могла бы дать сто очков вперед моей троюродной кузине, первой красавице дворца. Именно поэтому до сего дня мы преображали Энни исключительно в моих апартаментах, не показывая наше творение больше никому.

Но сегодня ей предстояло воспользоваться природными дарами во благо Короны.

Агни и Дагни отличались друг от друга достаточно, чтоб не спутать, даже если встретишь лишь одну из них. Волосы Агни были прямыми и светлыми, в то время как Дагни гордилась темно-русыми кудряшками. Глаза у одной карие, у другой серые. Черты лица и вправду были похожи. Мы в этом убедились однажды, когда перекрасили и завили одну, и сварили для другой зелье, затемняющее радужку глаза.

Завтра, а может, послезавтра нам пригодятся опыты прошлого.

Сабина обладала большей свободой, чем я или Катриона — у нее имелся младший брат, который мог сопровождать ее в прогулках по городу. Ответной любезностью Сабина прикрывала его вылазки за пределы дворца по любовным делам. Отец прочил его на свое место, но парень явно не горел желанием зарываться в старинные пергаменты и натирать пальцы пером, путь и зачарованным. Сегодня у него с Сабиной своя задача — я вручила им стопку ассигнаций и список необходимых покупок. Далеко не все ингредиенты для магических зелий можно умыкнуть у дворцовых магов.

А мы с Катрионой прокрались к черному входу в кухню и проследили, как Дагни выносит маленького беленького котенка — плод любви одной из дворцовых кошек, что хранили запасы от мышей. В детстве Катриона узнала, как обходятся с ненужным приплодом, и устроила отцу истерику с рыданиями. Придворный маг, чертыхаясь, воздевая руки, кляня и подземный мир, и звезды, создал заклинание, которое лишало кошек радостей материнства и отцовства. Но поскольку дворцу все же требовались новые поколения усатой охраны, с избранных пар раз в несколько лет чары снимались.

Первым номером предстояло стать барону Беллу. Ничего не подозревающий барон упражнялся в фехтовании с низкой веткой липы в дальнем углу сада, когда к нему прибежала взволнованная Агни.

— Милорд, — обратилась к нему девушка, заламывая руки. — Прошу вас... возможно, у вас найдется минута помочь... там... О, милорд, прошу вас!

Приподняв бровь, барон двинулся за Агни. Мы с Катрионой последовали за стеной кустарника, образующего садовый лабиринт.

Агни привела барона к одному из дворцовых прудов, где на маленьком островке таращил глаза испуганный кухонный котенок.