Он даже не особенно удивился, обнаружив, что шатер пуст и, по-видимому, уже довольно давно. Только моргал под потолком голубоватый фонарь, к которому прилепился блудный серый мотылек, да сиротливо стояла на краю стола пустая деревянная кружка.

— Никуда не выходил, говорите? — в тихом бешенстве спросил маг у Лоэрина. — Ну, через дверь, может, и не выходил.

Лоэрин, обескураженный, метнулся к дальней стене. Полотнище шатра было распорото внизу, возле самой земли — длинным, слегка неровным разрезом, похожим на широкий ухмыляющийся рот. Эльф с досадой оглянулся на волшебника:

— Ты не сказал нам, что у него есть нож, Митрандир!

— Не нож, — раздражённо отозвался Гэндальф. — Кинжал. Из гномьей стали. А если бы сказал — вы бы его разоружили, что ли? Он, кажется, всё же ваш гость, а не узник… и не заслужил того, чтобы быть подвергнутым обыску.

— Ну, вот теперь точно заслужил, — проворчал Лоэрин. — Опасно оставлять у орка оружие!

— Вот же… дуралей окаянный! — Гэндальф сплюнул в сердцах. Да, кинжал надо было отобрать, волшебник и сам это хорошо понимал, просто не хотел усугублять подобным беззастенчивым насилием и без того натянутые отношения с мальчишкой. Осторожность мага и желание избежать неприятностей Гэдж наверняка встретил бы в штыки, сочтя, в силу своей болезненной восприимчивости, недоверием, унижением и оскорблением… «Я теперь пленник, да?»

Впрочем, волшебник, старый дурак, тоже был хорош: имел глупость надеяться, что Гэдж все-таки окажется более честным и здравомыслящим и позаботится сдержать данное слово! А теперь… Леший! Где теперь искать этого одержимого? Гэндальф торопливо выскочил из шатра, метнулся направо, налево… куда он мог запропаститься? Лоэрин, поспевающий за ним следом, уже оправился от неожиданности и был спокоен и невозмутим, точно каменная скала.

— Не переживай, Митрандир, никуда твой орк не денется… С оружием он или без оружия — в лесу его перехватят. Дальше первой заставы все равно не уйдет.

— Вот именно этого-то я и боюсь, — пробормотал Гэндальф. Он взволнованно схватил эльфа за плечо. — Лоэрин, мне нужна лошадь. И побыстрее…

* * *

Фаундил появлению мага верхом на неоседланном гнедом жеребце нисколько не удивился. Эльф холодно щурил ясные голубые глаза и смотрел, по своему обыкновению, бесстрастно, слегка насмешливо, чуть приподняв красиво очерченные темные брови. На губах его мерцала едва заметная понимающая усмешка.

— Он здесь.

Гэдж, скрестив ноги, сидел на земле под деревом, сгорбившись и опустив голову на грудь, избегая смотреть в сторону волшебника. Запястья его были связаны крепкой льняной веревкой.

Гэндальф тяжело сполз с коня, привалился плечом к ближайшему древесному стволу. Ноги у мага были вялые, непослушные, словно бы набитые отсыревшей паклей. Он провел ладонью по саднящей щеке, с удивлением увидел на пальцах кровь — видимо, царапину оставила сучковатая ветка, хлестнувшая его по лицу в тот момент, когда он гнал коня через лес, особо не разбирая дороги.

— Дурак! — с раздражением сказал он мальчишке каким-то ломким, осипшим, совершенно чужим голосом. — Почему ты меня не дождался? Почему ты… нарушил свое обещание, а? У стражей пограничья четкий приказ — убивать любого орка, на расстояние выстрела подошедшего к лориэнскому рубежу… Убивать без предупреждения, забыл? Тебе просто повезло, что ты до сих пор еще не получил стрелу в глаз!

Гэдж смотрел в землю — мрачный, насупленный и нахохлившийся, точно застигнутый ранним морозцем молодой птах. Не слышал мага — вернее, не хотел слышать. По-прежнему хранил презрительное молчание.

Гэндальф оглянулся на начальника заставы.

— Вели его освободить, Фаундил.

Эльф медлил.

— Он пойман как шпион, Митрандир. — Голос его был суров и непреклонен. — Я либо должен подвергнуть его немедленному допросу с пристрастием, либо, в случае чрезвычайных обстоятельств, отправить в Карас-Галадхэн… связанным, с кляпом во рту и под надежной охраной. Слышишь, орк?

— Чего же до сих пор не отправил? — устало спросил Гэндальф.

— Отправил бы… если бы через час ты за ним не явился. — Фаундил вздохнул. — Я так ему и сказал. Но ты… успел. Ещё несколько минут осталось в запасе. — Он кивнул на стоявшие под деревом песочные часы, в верхней колбе которых еще темнело немного неосыпавшегося песка.

— У меня подорожная, — Гэндальф достал грамоту, развернул и предъявил Фаундилу. — Подписана Келеборном. Гэдж волен идти на все четыре.

Фаундил пробежал бумагу глазами.

— Что ж… в общем, я этого ждал. И рад, что все разрешилось благополучно. — Он кивнул одному из своих подчиненных. — Отпустите пленника, Леарнас, и верните ему его вещи.

Гэджа развязали. Он поднялся и стоял, разминая запястья, не глядя на Гэндальфа, устремив невидящий взгляд куда-то в пространство, по-прежнему хладный и ко всему безучастный — только подбородок у него мелко, едва заметно дрожал, и он судорожно прикусывал нижнюю губу, чтобы скрыть эту жалкую постыдную дрожь.