«Все знает», — подумал Земский.

— Что ему пришло в голову, папа? О чем вы? — Лада перевела недоуменный взгляд с отца на мужа, который сидел, не гася легкой ухмылки.

Земский сказал спокойным голосом:

— Александр Иванович, я готов биться об заклад, что у меня все получится.

— Получится? — еще сильнее возмутился тесть. — Да ты уже таких наломал дров…

— Получится, — так же уверенно и спокойно сказал Земский. — И вы сами хорошо знаете, что у меня все получится. В свое время вы то же самое говорили по поводу газеты. И что же? Я за несколько лет сделал самую популярную и самую доходную газету в области. — Он хитро посмотрел на тестя. — Все получится, если вы, конечно, позволите.

— А если не позволю? — прищурился Харитошкин.

— Если не позволите, то, понятное дело, у меня ничего не выйдет.

— А если позволю, выйдет, что ли?

— Выйдет, — убежденно кивнул Земский.

— Денег не дам! — отрезал Харитошкин.

Земский пожал плечами, достал из нагрудного кармана пару сложенных листков, развернул и отдал тестю. Тот с неохотой взял и сначала искоса посмотрел в написанное, потом несколько внимательнее. Вдруг ошеломленно спросил:

— Так ты что, серьезно, что ли, хочешь строить?

— Серьезно.

— Не для того, чтобы взять куш под залог?

— Не для этого. Я самым серьезным образом хочу сделать задуманное.

— И ты полагаешь, что ты не дурак?

— Не дурак. Вы посмотрите дальше, Александр Иваныч.

Взгляд Харитошкина сузился.

— Ну и что… — вскоре протянул он, и хотя в его голосе уже не было пренебрежительных интонаций, он все-таки оставался очень недоволен. Откинулся на спинку стула. — Сизифов труд. Ты хотя бы представляешь, сколько нужно сил и денег, чтобы поднять дело при нулевом балансе?..

— Да о чем вы говорите?! — опять не выдержала Лада.

Но отец, к удивлению Земского, вдруг сказал ей тяжело:

— Не встревай, Лада! — и этот тон подействовал, она обиженно замолчала. Отец же вновь заговорил с зятем: — Связываться с бюджетом… Хуже не бывает, чем связываться с бюджетом. Еще не известно, проголосует ли Дума, когда дойдет до верстки. И я тебе сразу скажу — я как депутат тебе ничем не помогу. Ну, сам я проголосую «за». А как остальные — не знаю.

— Куда же они денутся, Александр Иванович, — улыбнулся Земский. — Кто же из них будет вставать в позу перед нашей газетой, если все они у нас публикуют свои писульки?

— Ах, газета… Ты хочешь мою газету использовать для этой стряпни?

— Я поэтому и заговорил с вами и прошу вашего разрешения. Без ущерба для вашей репутации, и даже напротив, когда дело выгорит, а оно выгорит… Это ведь не публичный дом, Александр Иванович. Не балаганчик. Вслушайтесь: Центр по реабилитации детей-инвалидов. И ваша газета шефствует.

— Каких инвалидов? — спросила Лада.

Тесть задумался. В это время в столовую с шумом вернулись бабушка с внучкой.

— Папа, посмотри, какой жираф! — За ярко-желтым жирафом с заломленной шеей Верочку почти не было видно — только русые витые, как у папы, вихорки. Она еле дотащила жирафа до стола и накрыла огромной мягкой игрушкой Земского.

— Он сам открывает глаза и говорит мое имя!

В жирафе что-то нажали, он стал произносить писклявым голосом «I love you, Verochka!» и при этом в глазах его вспыхивали встроенные лампочки.

— Как же ты будешь привлекать деньги спонсоров? — тесть недовольно поморщился. — Опять газета?

— Газета — великая сила, Александр Иванович. Вы это лучше меня знаете. Верочка, иди к маме, родная… Куда же спонсоры денутся — ради такого дела просто обязаны потрясти мошной. Ну и за газетой не задержится — мы за хорошее отплатим только хорошим.

Бабушка и Верочка, прихватив жирафа, ушли.

Тесть задумался.

— Все равно мелко… Ради таких копеек… У тебя прибыль заложенная — сущий смех.

— Пусть мелко. В конце концов, это мое первое самостоятельное дело. Но главное, что надежное и стабильное дело. Да еще под вашим патронажем.

— Ха! Под моим патронажем! Надежное, говоришь? Это еще бабушка надвое сказала. — Тесть оживился, стал даже как-то радостен. — Знаешь, в чем беда мелких лавочников?

— В чем?

— В том, что мелкий лавочник до конца своих дней обречен оставаться мелким лавочником.

— Возможно, — пожал плечами Земский.

— Возможно… — передразнил тесть и добавил с прежним ехидством: — Зять-нечего взять… — Налил себе четвертую — вероятно завершающую рюмку. Выпил быстро, уже не смакуя, и немного закусил.

— Собственно деньги, которые я у вас попросил… Ну… — Земский заговорил будто с сомнением. — Они не столь важны. Не хватает только энной суммы. Есть люди, которые ее дадут.

— Нет, ты подожди! Что значит, есть люди? Энная сумма… Речь идет о ста тысячах. Это что, по-твоему, маленькая сумма?