– Как… как ты это сделал? – Вяло выговорила я, когда мы перенеслись к нему домой. Я вся дрожала.

– Что? Эли, о чем ты? – Он опустил меня на диван и начал снимать курточку. От боли меня вновь передернуло.

– Не делай вид, что не понимаешь. – Собравшись с силами, сказала я.

– Портал? – парень изогнул бровь.

– Какой там портал, хотя и это тоже. Браслет. Как? Как ты мог его снять? – Мое тело безвольно вытянулось на диване.

– Ах, вот что тебя интересует, – замялся он, – Так меня магистр научил. Это же его блокатор. Вот он и рассказал мне, как его снять. – Том поспешно вышел в соседнюю комнату.

– А почему же ты его с утра не снял? – крикнула я вдогонку.

– Так рано было еще. – Парень вернулся с баночкой в руках. Никак лечить собрался. – Твоей неадекватности в поведении нам еще вчера с лихвой хватило. Налево! – Скомандовал он.

Я послушно повернулась на бок, а Том задрал мою рубашку.

– О-оо, дорогая, тебе придется ее снять. – Присвистнул рыжий, рассматривая «царапину».

– Что? Может я лучше к себе, мне Жени поможет, – предложила я.

– Не, так не пойдет. Это моя вина, что ты поранилась, значит, лечу я. Если бы я не выпустил тебя из рук, ты бы не побежала, не запуталась в сети, не упала и не разбилась, – отрезал красавчик и стянул с меня запачканную рубашку.

– Том! – Просипела я, – Бо-оо-льно.

– Прости. – И он коснулся моей кожи, аккуратно, чтобы больше не причинить боль. Мне показалось или его ладони светятся? Маг жизни? Только им подвластно исцеление руками. Приятный холодок разошелся по всему боку. Какое облегчение – теперь я ощущала только касание рук Томи, и мне было приятно. Так сладко заныло где-то внизу живота, прямо невтерпеж. Как всегда не вовремя захотелось наброситься на этого красавчика. Огненная натура, что поделаешь, завожусь с полуоборота, от папы в наследство досталось. Только не припоминаю подобную реакцию за собой до этого года, видимо, не настолько увлекалась парнями. Взрослею, хотя до совершеннолетия мне еще пять десятков. Выходит, рано взрослею? Прохладные руки парня уже наносили очередной слой целебной мази, а я мечтала, чтобы это продлилось как можно дольше. Стоп, прохладные? Прислушиваюсь к ощущениям, так и есть, его руки холодные. Неужели настолько замерз? Тогда почему не дрожит, он же человек? Человек-загадка. Порталы открывает, браслет снял, руки холодные и, что не менее странно, не интересуется цветом моей крови. Словно он каждый день встречает людей с такой неестественно окрашенной кровью.

Блаженство закончилось, и я села, чтобы Том мог наложить повязку. Пока бинтовал, пару раз его рука нечаянно проскальзывала в непосредственной близости от груди, что пробуждало во мне очередную волну страсти.

– Готово, – констатировал мой друг и накинул на меня свою чистую рубашку. Я поспешила ее надеть, но без помощи Томи не обошлось, рука не хотела слушаться. Кажется, ее я тоже нехило ушибла, но все это время она пребывала в шоковом состоянии. И заявила о себе лишь, когда основное повреждение было локализовано.

Мой друг, стараясь не пялиться на меня, застегнул предпоследнюю пуговичку и замер. Он не мог оторвать взгляд от дракончика на левой стороне моей груди. Я хотела закрыть изображение рубашкой, но мою руку остановили. Том обнажил плечо, чтобы лучше рассмотреть тату. Что он там увидел, одному Богу известно, но парень как-то довольно улыбнулся, словно обрадовался некой находке, и поцеловал меня.

Я просто ошалела – никак не ожидала такого поворота. Заинтересованность татушкой – это такой отвлекающий маневр? Меня охватила дрожь, в голове все помутилось, живот свело, в общем, я была в облаках. Мужские руки обняли меня, страстно прижимая к себе, а я запустила свои коготочки здоровой руки в коротенькие рыжие кудряшки Томи. Этот первый поцелуй был долгим, нежным, упоительным. Мне не хватало дыхания, но я желала продлить момент. Однако пришлось оторваться от этих соблазнительных губ, когда рука рыжего властно накрыла мою грудь. Меня сразу же сбросило с высоты седьмого неба.

– Том… – вымолвила я, стараясь успокоить дыхание.

Парень, тяжело дыша, оставил меня, опустился на пол и спиной прислонился к дивану. Затем, отдышавшись, молча встал и ушел.

Мои мысли еще долго не могли вернуться в нужное русло, сердца никак не желали отстукивать ровный ритм. Я так и не поняла, что это было? Никогда прежде обычный поцелуй не производил на меня подобного эффекта. О чем я говорю, меня раньше-то и не целовали. Андр убил бы на месте того, кто против моей воли осмелился бы меня поцеловать. А моей воли на поцелуи пока не возникало. Иное дело сейчас, поцелуй Томи желанный, пусть и неожиданный. Вот, что значит, любовь. Чистое, светлое, всепобеждающее чувство.

– Я пойду, Жени, наверное, волнуется, – промямлила я, растерянно слезая с дивана.

– Я провожу. Подожди меня, – отозвался рыжий. Но я не стала его дожидаться.

Потихоньку натянула курточку, закуталась в меховой воротник и, стараясь не шуметь, ушла. Сейчас необходимо поразмыслить над всем этим, дать время Томи и, особенно, себе, остыть. Не хотелось бы, чтобы наши встречи на этом закончились, но и нежелательно доводить их до греха. Спешить ни к чему. И не стоит забывать, что я будущая венценосная особа.

На улице было достаточно холодно и пасмурно, что меня обрадовало – быстро приду в чувство. Легкая метель способствовала охлаждению пыла. Снег застилал глаза, практически ничего не было видно. Правая рука пока еще не пришла в норму и безвольно болталась, а вот левая придерживала ворот, не позволяя снегу залетать под курточку. До Жениного дома оставался буквально какой-то квартал, когда меня окружили.

– Лапочка, сколько можно уже от меня бегать? – Из пятерки загонщиков вышел Микэл.

– Кто бы это еще мог быть, если не ты, – тяжко вздохнула я. – Сколько уже можно за мною ходить? – Я в наглую попыталась пройти, но брюнет схватил меня за руку. Пришлось зажмуриться и стиснуть зубы от боли, лапа этого урода сжимала больной локоть.