Шрифт:
— Мерлин!.. — вскрикнул потрясенный господин. — Он ещё и калечным родится?!
— Родится-то он целым, это у него с мозгами беда будет… — вполголоса пробормотал Гарри. Говорил он тихо, но актовый зал на то и актовый, что акустика в нем хорошая — Гарри расслышали все. Поняв это, он договорил для всех присутствующих: — Разбросанным он станет, неуравновешенным. И как я теперь понимаю, это произойдет от того, что он родился один, потеряв ещё до рождения своих близнецов. Всю жизнь он будет ощущать их недостачу, а себя чувствовать огрызком. И чтобы избавиться от этих ощущений, осиротелый сиблинг подвергнет себя опасности, и неоднократно. Став физически неполноценным, он, наверное, успокоится, по-настоящему чувствуя себя однобоким, цельным без руки, ноги и глаза.
— Теперь вы понимаете, насколько важно маггловское вмешательство в это дело, граф? — сурово спросил Прюэтт.
— Да, Ланселот, я понял, — обреченно закивал представительный граф. — Попробую уговорить жену…
— Неужели не согласится? — поднял брови Ланселот.
— Да она и в Мунго-то ложиться не хочет, какое уж тут маггловское вмешательство! — инкогнитствующий граф разочарованно махнул рукой.
— Хм-мм, а провидцу она поверит? — заинтересованно наклонил голову набок медик.
— А он провидец? — граф с сомнением посмотрел на Гарри.
— О да, не сомневайтесь, — слабым голосом проговорил директор Блэк. — Его предсказания немало жизней уже спасли…
— Помните нашумевшее дело Руквуда? — напомнил залу Брайан.
Ещё бы не помнить массовую опалу гоблинов! Взгляды всех сошлись на скромной фигурке молодого друида, многие в зале впервые увидели Гарри и только сейчас поняли, чья это заслуга. Бакенбардистый граф с отчаянием воззрился на парня.
— Пожалуйста, убедите мою жену согласиться на операцию! — чуть ли не взмолился он. Гарри покосился на Винкля и тихо поинтересовался:
— А ваша супруга сможет воспользоваться Омутом памяти? Мне думается, будет достаточно, если я предоставлю вам свое видение вашего сына. Таким, каким я его помню.
— Да мне и самому-то страшно смотреть на своего покалеченного ребёнка… — бормотнул изрядно перетрусивший граф. Гарри тяжко вздохнул — не получится избежать этого цирка, придется изобразить Трелони…
К счастью, у Гарри были друзья, заметившие его затруднения и перехватившие друга перед отправкой в мэнор. Рам и Кендра, пользуясь тем, что волшебники занялись уговорами доктора Холстеда прогуляться в камин и уверениями, что это совершенно безопасно, подхватили Гарри под ручки и отволокли в уголок.
— Ты не знаешь, как выглядят провидцы? — прозорливо спросила Кендра и озабоченно покачала хорошенькой головкой. — Отец, это проблема!
— Воистину проблема, дочь моя! — торжественно подтвердил Рам и переключился на Гарри. — Мы тебе подскажем, как себя вести.
— Ой нет! — содрогнулся Гарри, вспоминая долбанутую Трелони. Однако прислушался к речам восточных мудрецов. И старательно намотал на ус поступившие сведения, так что к моменту прохождения в камин был хоть и спешно, но основательно и надежно подкован.
Рожающая графиня к визиту друида-ясновидца отнеслась благосклонно и даже разрешила допустить его в свои покои. Глядя на внушительные глубоко беременные телеса, тщательно задрапированные пышными воздушными одеялами, и застывших в изголовье кровати акушеров с повитухами, Гарри вздохнул и включил роль, наспех подсказанную Никумом и его дочерью.
— Мое почтение, мадам. Над Стоунхенджем веют дурные ветры и плачут ивы над рекой, собираясь встретить три души…
— Моих деток?.. — спала с лица мадам.
— Увы, — скорбно склонил голову Гарри. И воспрянул: — Но есть надежда!
— Да?! — встрепенулась мадам, подскакивая в одеялах.
— Разрез Цезаря и Ланцета спасут всех четверых! — Гарри сотворил Солнечное знамение: очертил рукой Круг друидов. И поклонился на Восток, на всякий случай.
Мадам, чувствуя очередные схватки, отчаянно заголосила:
— Ай, муж мой, ты где?! Где там твой маггловский целитель? Я согласна-а-а-ааа!!!
Сколько-то часов спустя, послушав слабенький писк трех младенцев, благополучно извлеченных целителем Прюэттом под наблюдением доктора Холстеда, Гарри с чувством исполненного долга ступил в камин под тихое пение усталой, но счастливой матери.
Ива склонилась над рекой в камыши,
Ветры шуршат — шлют нам тихие вести.
Спите сладко-сладко, мои малыши,
Сильвания, Сильваниус, Сильвестри…
Глава 24. Марволо
Вернулся Гарри в хогвартский камин изрядно офигевшим. Ну и ну… Как ему удалось удержать лицо ещё там, в актовом зале, когда Дамблдор на его вопрос — кто рожает? — ответил: «графиня Кеттлберн», и чего стоило сохранить самообладание при собственной догадке о том, почему профессор Кеттлберн таким безрассудным был, прямо как Хагрид! А дело-то оказалось вон в чем — графиня К. скончалась родами, еле-еле выродив одного из трех детей, отец, скорей всего, вырастил сына из чувства долга, после чего благополучно забил на отпрыска и запил вчерную. Спустив всё на выпивку, граф Кеттлберн умер нищим, а его взбалмошный сынок пустился во все тяжкие, суя нос в пасти ко всем монстрам и с радостью отдавая им свои конечности. Для того, видимо, и устроился преподавателем магозоологии, чтоб ко всем опасным тварям доступ иметь. И только лишившись половины себя — успокоился, уйдя на пенсию по инвалидности. Да, покоцанный, этакий огрызок, но зато его душа отныне не болела, перестав свербеть и ныть, подсознательно напоминая, что в его жизни чего-то не хватает…