Люди перед мерно шагающей лошадью весело и шустро расступались, отвешивая Фрино легкие поклоны. Парень принимал это как должное – впрочем, как и всегда. Ему нравились народные гулянья. Если бы не статус – он бы с удовольствием примкнул и к веселым танцам, и к ярмарочным развлечениям, и к ночному веселью. Впрочем, свою лепту в общее настроение он внес, нарядившись в светло-серый плащ, подбитый белым песцовым мехом и оседлав смирную белую лошадь.

Взгляд, рассеянно скользивший по толпе, зацепились за знакомое лицо, и сердце у Фрино неприятно сжалось.

Ирон.

Парень весело болтал на углу с каким-то своим знакомым. Фрино остановил лошадь и застыл, не зная, что ему делать. Он отрешенно наблюдал, как Ирон с приятелем пожимают друг другу руки, как на прощанье обмениваются шутливыми поклонами, расходятся.

Завидовал. Никто так весело и непринужденно с ним, с Фрино, не разговаривал.

Тем временем Ирон, подобрав с земли две холщовые сумки, направился навстречу, совсем не замечая своего господина. Фрино не хотел его убивать. Не хотел. Все, чему его хотелось – это сбежать… но было уже поздно.

Наткнувшись взглядом на белую лошадь и увидев, кто на ней сидит, Ирон ощутимо вздрогнул и застыл, глядя на Фрино удивленным взглядом. Младший Сентро натянуто улыбнулся ему, ожидая, что парень скажет или спросит, не торопясь заговаривать первым.

– С чистым днем вас, господин, – все же решившись, поклонился секретарь.

Его глаза заинтересованно прошлись по держащим поводья забинтованным пальцам, и Фрино невольно натянул рукава пониже. В глазах Ирона мелькнула жалость, и это больно резануло по сердцу.

– И тебя тоже, – кивнул Фрино, стараясь на секретаря не смотреть. – Куда идешь? В гости?

– Нет, вовсе нет, – покачал головой Ирон. – Я иду домой. Вот, сходил в лавку за своим праздничным ужином. А вы, господин? Гуляете?

– Гуляю, – согласился Фрино, осмотрев сумки, оттягивающие руки секретарю. – Тяжело? Прицепи свою поклажу на седло. Прогуляюсь с тобой до твоего дома. Хочу посмотреть, где ты живешь.

– Как скажете, – не стал спорить Ирон и улыбнулся уже тепло, благодарно. От этой улыбки стало еще хуже, еще больнее… и тут же легче. Будто внутри, как всегда, что-то сломалось, что-то отключилось.

Взявшись за уздечку, секретарь повел лошадь в сторону узкой боковой улочки. Шли они молча, ловя на себе заинтересованные взгляды. В городе Фрино видели часто, но больше в компании отца или в одиночку. Кто-то смотрел на Ирона с завистью – еще бы, такая честь, сам младший Сентро снизошел до него, кто-то с сочувствием – никак он перед местным бешеным псом провинился. Фрино было все равно, а вот секретарь буквально вперил глаза себе под ноги и сжался под этими взглядами.

Впрочем, до дома Ирона оказалось не далеко. Спрятался он за забором-решеткой с огромной дырой – видно, хотели установить ворота, да руки так и не дошли. Вход в небольшое каменное здание, окруженное то ли садом, то ли огородом, загораживало развешенное на веревках постельное белье.

Фрино въехал вслед за Ироном во двор. Секретарь поник – он нервничал, еле дышал, но не смел и слова сказать.

Нужно было на что-то решиться.

Внутри образовалась знакомая пустота. Чувства будто замерзли, застопорились, словно закрывшаяся льдом река. Они текли, возможно даже бушевали, где-то внутри… но их течение не касалось Фрино. Сейчас он бы без зазрения совести убил Ирона, как ему приказал отец. Нужно было только подобрать момент.

– Спасибо, что проводили меня, господин, – сказал секретарь, снимая с седла свою поклажу. – Я… рад, что повстречался с вами сегодня.

– Неужели у тебя даже не найдется чашки чая для меня? – спросил Фрино. – Хотя я бы лучше выпил чего-нибудь погорячее.

– Глинтвейна? – почему-то обрадовался Ирон.

– К чему портить вино, если его можно выпить и так? – спросил парень, неуклюже пытаясь слезть с лошади. Руки еще побаливали и пальцы из-за ожегов было неприятно сжимать.

– Вам… помочь? – обеспокоенно спросил Ирон, но Фрино уже не удержал равновесия и свалился в сугроб, прямо на покалеченную спину.

От яркого света белого, холодного солнца и боли на глаза навернулись слезы. Однако боль быстро прошла – ее заглушил холод, пробирающийся даже сквозь толстый плащ. Вставать тут же расхотелось. Снег слишком приятно холодил измученное тело.

– С вами все в порядке. господин? – с тревогой заглянул ему в лицо Ирон.

– В полном, – отмахнулся от него Фрино, прикрыв глаза. – О, Орним, как же хорошо… скажешь кому, что я так валялся – убью.

– Вставайте, господин, еще увидит кто, – протянул руку секретарь.

– Отстань, – раздраженно кинул в него горстью снега Фрино. – Что хочу – то и делаю. Ты бы на моем месте тоже в снегу бы валялся. Ноет же все страшно…

Руки Ирон не убрал, да к тому же бросил пугливый взгляд на ведущую к дому дорожку. Поняв, что он не оставит его в покое, Фрино руку принял. Поднялся на ноги, отряхнулся, ловя на себе обеспокоенный взгляд.