Борис повернулся направо, и мне показалось, что старинные портреты на стенах слегка улыбнулись. А какая-то очень напудренная дама даже слегка подмигнула мне. Sssccchheisse! А я ведь еще не пил! Неужели Джонас своим гениальным носом не смог бы разнюхать примесь наркотика? Быть такого не может.

А наш гид как будто начал дирижировать этими странностями. Неторопливо и уверенно.

Для начала я услышал лязг закрываемых замков, а казавшийся декоративным засов на двери сдвинулся и был крепко прижат к ней металлическими крючьями. Крючья непонятным образом появились из дерева и гибко, как змеи, обняли тяжелый брус. Далее свет роскошной люстры неожиданно мигнул, изменяясь, и по стенам заскользили весьма странные тени. Как я ни пытался, я не мог отгадать, кому или чему могли бы принадлежать подобные очертания. Затем Борис провел рукой параллельно стене, сверху вниз, как будто стирая что-то или стряхивая. И стена исчезла. Точнее, та увиденная нами при входе стена преобразилась в нечто куда более подходящее для старинного замка. Каменная кладка, отполированная временем, и довольно широкие створки дверей, находившихся в самом центре и пока еще закрытых.

– Прошу вас.

Не без позерства Борис кончиками пальцев распахнул даже на вид тяжелые двери. А я замер. Мои блоки вдруг слегка зазвенели от сильнейшего ментального воздействия, но выстояли. И я понял, что их уже не старались пробить, а только просканировали на предмет наличия.

Мы, следуя за Борисом, переступили порог довольно большой залы с накрытым в центре роскошным столом на одиннадцать персон. Вычурные кресла, стилизованные под Людовика последнего, прилагались.

Окон в зале не было, а то, что я ошибочно за них принял, оказалось полуовальными зеркалами от пола и почти до потолка, скрытыми густыми занавесями из жемчужной кисеи. Стены в зале были украшены гобеленами. Освещение поддерживалось с помощью бра по стенам в виде витых подсвечников со стилизованными свечами. Я даже не стал их пересчитывать. Около каждого зеркала стояло по большому семисвечному шандалу. Свечи все были современные, хоть и голографически «отредактированные».

За столом еще никого не было. Но это не смутило нашего провожатого, и он уверенно прошел вперед. Мы в некотором недоумении – за ним.

– Что, нам опять дадут поесть в одиночестве? Им что, так неприятно видеть, как мы поглощаем пищу?

Кай был немного растерян и зол. Я знал, что злится он и на себя тоже. Как же, не разгадать такую простую маскировку, как двойная стена. Я мысленно усмехнулся.

– Ну, может быть, они не хотят, чтобы мы своим пищевым процессом наводили их на мысли о другом пищевом процессе? Я бы вот не хотел.

– А может, им просто завидно? Где-то я читал, что вампиры теряют все качества человеческого организма, и возможность есть по-человечески в частности.

Джонас остановился около стола, ожидая дальнейших указаний-подсказок.

– Не думаю. Ведь большинство этих сказок было сочинено для людей самими вампирами. Так сказать, отвлекающий маневр.

Оскар тоже остановился и вопросительно посмотрел на нашего проводника. Тот слегка склонил голову.

– Минуточку, с вашего позволения. И не волнуйтесь, пожалуйста.

Мы застыли, невольно поддаваясь торжественности тона этой просьбы.

По зале как будто прошелся небольшой сквозняк. Из тех, что пробирает до костей и даже немного глубже. И я вдруг понял, что нормально согреться мне, скорее всего, не светит до конца этой работы. Настолько иррационально глубоко стало холодно, что я почувствовал, как медленно леденеют пальцы. А потом уже перестал обращать на это внимание. Потому что нашел гораздо более интересное занятие.

Наши наниматели сегодня решили устроить вечер знакомств. И я совсем не был против. Всегда легче работать, зная, с чем – или с кем – тебе придется столкнуться. А это не в последнюю очередь зависит от выданной клиентом информации. И я еще не знаю лучшего способа получить информацию, чем вытрясти ее самому при личной встрече. Хотя здесь, возможно, трясти будут как раз нас. Ну сначала-то уж точно. Впервые я так нервничал перед встречей с заказчиком. Все-таки паранормам привычнее быть в более выгодном положении, чем их наниматели. Но сейчас все было наоборот, и это мне очень не нравилось.

Интересно, если мы им все-таки не понравимся, нас сразу убьют? Я обострил свое восприятие до предела и был готов к любому повороту событий. Хотя вступление мне начинало нравиться. Что-то подобное я и предполагал. Раз нас всю дорогу мистифицируют, то вряд ли сейчас будет иначе.

Кисея на самом дальнем зеркале откинулась, как от ветра, и сквозь стекло в залу вошел первый из гостей.

Высокий мужчина, с благородной сединой на висках, в безупречном фраке, скользнул взглядом по Борису и сердечно улыбнулся нам, слегка кивнув головой. Он занял свое место за столом, левее и наискосок от нас по другой стороне, рядом с головным креслом.

Следующим вышел мужчина из зеркала напротив. Небольшого роста, черноволосый, живой в движениях, и та улыбка, которой он нас одарил, была не в пример острее и нетерпеливее. Но взгляд, когда я мельком обратил внимание на его глаза, – взгляд был холоднее, чем арктический лед, застывший в глазах седого джентльмена.

Одет он был так же во фрак.

Странно, что Борис одет не так. Впрочем, кто знает, какой тут дресс-код и для кого?

Потом из двух самых ближних к нам зеркал, выпорхнули одновременно две дамы.