Вдруг краем глаза я заметил внизу под балконом какое-то шевеление. Джонас положил руку мне на плечо, удерживая и предупреждая.

– Я за этим смотрю уже полторы минуты, пока ты на связи. Не могу понять, что это.

Я вгляделся. По очертаниям это был вроде человек, но вел он себя совершенно непонятно. На полуосвещенном фонарями дворе, том самом, куда мы прибыли, белая фигура, казалось, играла с чем-то или с кем-то в непонятную игру. Причем, второго, – или сколько там могло быть игроков? – видно не было. Иногда фигура начинала, как животное от избытка счастья, кататься по земле на одном из узких газонов, и я даже мог расслышать, как она постанывает от кайфа. Зрелище было настолько же безумное, насколько и наше приключение. Но здесь оно казалось вполне нормальным.

Я даже забыл про зябкость, Джонас, кажется, тоже. Скоро я уже готов был поклясться, что это старое привидение местного шута, убитого за какие-то прегрешения, вылезло из своего закоулка, чтобы развлечь новых постояльцев. Я слыхал, такие случаи бывали в давно обжитых человеком местах. И когда-то давно, в моем почти забытом фамильном гнезде, я пару раз натыкался на похожее явление. Это не приводило меня в восторг, и мой здравый смысл так и не заставило серьезно поверить в мистику. Но вот насчет привидений меня убеждать было уже не надо.

Не знаю, сколько мы простояли так, завороженно наблюдая. Внезапно со стороны дверей раздался странный звук, похожий на тяжелый вздох, и тонкий скрип одновременно, и мы увидели, как по ступенькам уже спускается, легко определяемая по прическе и походке, фигура. Правда, в этот раз Борис был в чем-то напоминающем длинный восточный халат. Он остановился на предпоследней ступени и что-то тихо сказал на непонятном языке, а потом чуть присвистнул, слегка хлопая ладонью по колену. Нечто в белом, немедленно повернулось в его сторону и выпрямилось. И вот теперь стало отлично видно, что непонятная тень – это всего лишь девушка, затянутая в белое трико. Волосы у нее были короткие, а фигура еще почти мальчишеская, поэтому пол определялся с трудом. Девушка подошла к Борису и поклонилась на старинный манер, прижав руки к сердцу. Борис потрепал ее по голове, как треплют животное и, взяв за руку, увел за собой в замок. Мы с Джонасом переглянулись и молча ушли с балкона. Для разговоров у нас было и другое место, не в пример теплее.

Оскар покосился на наши замерзшие, обалдевшие лица и вопросительно вскинул брови. Даже Кай не преминул съехидничать.

– Джо, Мартин там что, приставал к тебе?

Джонас почему-то покраснел и быстро от меня отодвинулся. Как будто был не в курсе относительно моих предпочтений. Я фыркнул и успокоил его начавшееся замешательство фразой:

– Не завидуй, Кай. Ничего такого, о чем бы я не мог рассказать тебе перед сном.

Кай так же немедленно залился краской и буркнул что-то типа «Сам дурак». Зато, к моему большому облегчению, Джонас успокоился и даже весело переглянулся со мной. Я сложил большой и указательный пальцы колечком, «все о'кей», и обратился к оракулу:

– Мы, кажется, углядели часть какого-то ночного шоу. Вот только непонятно, кому оно предназначалось.

– Покажи, – немедленно и почти одновременно потребовали Оскар и Кай.

Я непринужденно уселся на край дивана, настраивая ментальную видеотрансляцию.

– Запросто. Только… Джо, ты позволишь, я частично воспользуюсь твоей памятью, у тебя зрение ночью лучше, чем у меня, ага?

Джонас пожал плечами.

– Да сколько угодно. Ты же знаешь, у меня нет от тебя блоков.

И я полез в ментальное поле, вынимая картинки для Оскара и Кайто, складывая их так, чтобы видеоряд получался более или менее связным и четким.

– Н-да. Еще одна непонятность в нашем списке, – вздохнул Оскар и потянулся за сигаретой.

Я вспомнил свой список непонятностей и тоже решил закурить. Наши зажигалки щелкнули почти в унисон. Стаковски покосился на меня.

– Сейчас докурю и пойду. – Я поморщился: никогда не любил излишнего контроля, даже с его стороны.

Оскар отвернулся и снова уткнулся в экран ноута Кая.

Я ничуть не удивился тому, что мы не стали прямо сейчас и здесь обсуждать наши впечатления. В этом не было никакого смысла, пока у нас было так мало информации. А добыть ее, можно будет не ранее, чем завтра. Так к чему утруждать себя бесполезными размышлениями?

Я затушил сигарету и бросил ее в миниатюрную воронку утилизатора на столе, стилизованную под пепельницу.

– Если кому понадоблюсь, будить с осторожностью. В течение двадцати минут это будет еще безопасно, но потом я за себя не отвечаю.

Я прогулялся еще раз до бара, где все-таки сделал себе обещанный на ночь коктейль с виски, и, сделав такой же для бесшумно подошедшего Джонаса, удалился в свою комнату, ехидно пожелав всем спокойной ночи. Такой, которой нам не предвиделось, увы, еще как минимум месяц.

Снилась мне улыбающаяся Агнесс под руку с равнодушным Аланом. Ей явно было весело, и она очень хотела, чтобы стало весело и мне. Алан ее энтузиазма не разделял, но и попыткам никак не препятствовал. В конце концов, видимо убедившись, что веселюсь я с трудом, она обиженно превратилась в Джонаса, который показал мне язык, а потом и вообще исчез, как картинка на выключенном экране. Остальную часть сна я провел в умиротворяющей темноте, под звуки, напоминающие плеск волн. Тоже неплохо, если разобраться.