– Да, я думаю, Оскар будет доволен. Да и вам, Мартин, здесь многое пошло на пользу. Конечно же, я не смею вас больше задерживать.

Я усмехнулся, встряхивая головой и отбрасывая на спину несоубранные этим утром в хвост волосы.

– Насчет меня можете не сомневаться. А Оскар, – я помялся, – ну там будет видно.

Герр Михель одарил меня понимающим взглядом и неожиданно протянул руку для прощания. Это был удивительный жест для паранорма. Но я подумал, что теперь он нам уже ничем не грозит. Мы обменялись крепким рукопожатием, и я навсегда, как я надеялся, покинул стены этого гостеприимного заведения.

Разумеется, около калитки меня никто не встречал. Но я абсолютно точно знал, что через десять минут, как только скроется за моей спиной решетчатый забор клиники, меня подберет на трассе машина. И я даже знал, кто будет сидеть за рулем.

– Март, – раздался в моей голове голос начальства. – Я знаю, что ты можешь проваляться вечность где-нибудь в тиши у моря, но если ты через пять минут не будешь на месте, то на задание поедешь мокрым. В лучшем случае.

Вот так всегда, стоило мне предаться воспоминаниям, а точнее приведению себя в порядок после них, как я сразу понадобился.

О нынешнем задании мы с Джо узнали как обычно. Стаковски говорил, что давать нам до поры до времени лишнюю информацию просто опасно для нас же самих. Поэтому начальной подготовкой, как и встречами с предположительным заказчиком, он занимался сам. Прикинув специфику будущей работы, брал меня или Кая и исчезал на неделю, две.

Спрашивать его о чем-то, что он еще не решил сказать, дело бессмысленное. Немного проще было разговорить Кая. Но со временем это удавалось мне все труднее.

На данный момент Кайто – семнадцатилетний мальчишка – телекинетик и компьютерный гений по совместительству, спокойный, как танк, и ядовитый, как банка скорпионов. Он начинал работать со Стаковски самым первым из нас, тогда у них был еще дуэт. Его мать-японка наперекор родственникам с островов вышла замуж за гайдзина-европейца, а точнее – латиноамериканского метиса. И получилась гремучая смесь из восточного хладнокровия и латиноамериканского обаяния по имени Миядзаки Кайто, если брать его имя по родине матери, и Кристофер Ламбродзо – по отцу. Для удобства мы скрестили эти два имени, и получилось Кай Ламбро. Артистичен он был невероятно и так же невероятно непредсказуем. Справиться с ним мог только Оскар.

Впрочем, если брать нас всех по отдельности, я даже не могу предположить, сколькими бы трупами закончилась наше сотрудничество, если бы не Стаковски.

Как-то, после очередного задания, Оскар с Каем пришли к выводу, что им не хватает еще одного силового специалиста, и так нашелся Джонас О'Келли. Пирокинетик, боевик и совершенно сумасшедший, с точки зрения его бывшего начальства и лечащих врачей, ирландец. Его списали из Иностранного легиона за «особые заслуги». Тогда же, когда он обрел эти «особые заслуги», и проявился его Дар. Шоковая ситуация сработала как провокация, а дальше все покатилось по наезженной не одним поколением паранормов дороге. Шок – вскрытие Дара – сумасшедший дом – как повезет…

Неуловимой, какой-то странной животной грации двадцатишестилетний вояка. Три с хвостиком года назад, когда я, собственно, и появился в команде, О'Келли было всего двадцать три, и его только год как подобрали в Английской психиатрической клинике Оскар и Кай. Ирландца держали там под постоянным воздействием наркотиков и были рады от него избавиться. Был он к тому времени уже абсолютно седой. Прозрачно-бирюзовые глаза и навечно въевшийся в кожу загар.

Теперь команда давно уже квартет. И, конечно, у каждого сложились свои индивидуальные обязанности.

Например, всем бизнесом – связями и общими финансовыми делами – занимается Оскар. У него даже есть по этому поводу какое-то образование, но в основном он выезжает на своем Даре видеть и частично править вероятности. С предвидением весьма удобно играть на бирже, к примеру. До сих пор не могу понять, почему Оскар не занимается только этим.

Спрашивать у Оракула подробности о нем самом? Нет уж, увольте. Одной головной боли на неделю мне вполне хватило. А он вполне может это устроить и на более долгое время. Дар – он же обычно не узконаправленный, а еще и с побочными, так сказать, эффектами.

Кай возится с технической проработкой операций и благополучно тренирует свой Дар в быту и полевых условиях. Поэтому, когда я ему хамлю, я всегда прикидываю путь отступления или хотя бы прикрытия.

Не хамить Каю выше моих сил. А его длинные иссиня-черные волосы, которые он собирает в хвост на манер предков-латиносов, приводят меня в состояние просто патологической вредности. И только жесткий самоконтроль, необходимый при моем Даре, не дает мне возможности превратить свою голову в дохлую сушеную лягушку с помощью Дара Миядзаки Кайто, который непременно сделает из нее это подобие, если я дам волю своим намерениям. Но пока дело ограничивается ментально-вербальными пикировками. Хотя в моем рукаве, кажется, начали уже заводиться козырные тузы по поводу нашего азиатского чудища.