– Где там! Не осилить, да и быстро нас на лодках догонят. Где бы укрыться? О Аллах! Помоги и вразуми!

Голоса преследователей звучали уже шагах в пятидесяти, когда с борта одного судна раздались крики. Ребята обернулись и увидели двух моряков, свешивающихся к ним с борта и махающих руками. Они кричали:

– Ком, ком, камрад! Ходи сюда! Ком!

Ребята переглянулись и молча кинулись к сходням. Доски прогнулись под их тяжестью, и вот они уже оказались на палубе. Моряки дружелюбно похлопали их по плечам, пригнули головы вниз за фальшборт, когда стражники и их добровольные помощники пробегали мимо.

– Эгей! Эрик! – закричал один моряк постарше и призывно махнул рукой выглянувшему из-за какой-то дверцы человеку.

Эрик, понимающий, как оказалось, по-русски, подошел, они поговорили.

Пришлось рассказывать сказки, утаив то, чего говорить никому нельзя было. Моряки улыбались, гоготали, их довольные рожи лоснились от дружелюбия. Эрик в заключение сказал:

– Побудете тут до вечера, а там и домой отправитесь, – и махнул рукой в сторону Иван-города. – А теперь идите спать, – и он потащил друзей вниз по лесенке в темное нутро трюма.

Проснулись друзья почти в кромешной темноте. За толстыми досками бортов плескалось море. Они это сразу же почувствовали по качке и скрипу снастей и деревянных частей судна.

– Что это? – испуганно спросил Петька, шаря рукой по подстилке в поисках Гардана.

– Вроде море шумит и качает, – ответил Гардан, и они дружно вскочили на ноги, ударившись обо что-то твердое головами.

– Как же так? Они что, вышли в море с нами? – Вопросы сыпались один за другим, но ответа на них никто не давал.

– Выберемся наверх и поглядим.

Друзья поднялись по лесенке, толкнули узкую дверцу и вылезли на палубу. Щурясь от света, они увидели вдали темную полосу низменного берега. Корабль шел, слегка накренившись, вдоль реки на выход в море. Берега медленно расходились, темнея вдали. Ребята растерянно оглядывались, не веря своим глазам.

К ним тотчас подошел Эрик и, не меняя выражения лица, сказал:

– Все, ребята, отгуляли свое. Детство для вас закончилось. Теперь вы матросы судна ганзейского торгового дома Гизе. Это большая честь для вас, ибо дом этот достоин уважения и почтения.

– Мы же домой хотели попасть, в Иван-город! – взвился Гардан.

– Мне жаль, что так все получилось, но изменить уже ничего нельзя. Будете шуметь – получите линьков по спинам. Здесь это хорошо умеют делать. Советую смириться хотя бы до первой гавани, а там сами посмотрите, как вам поступать, ребята. Кстати, как вас кличут?

Друзья в недоумении переглянулись и назвали свои имена.

– Ну вот и познакомились, – сказал Эрик. – Будете во второй вахте. А пока присматривайтесь и учитесь, а то за провинности не миновать вам линьков. И не попадайтесь на глаза боцману и шкиперу. Они не любят праздношатающихся.

Эрик отошел, оставив ошеломленных ребят, изумленно глазеющих на происходящее вокруг.

– Вот так дела, – протянул Гардан, ощупал себя и, убедившись, что у него все исчезло, добавил уже строже: – Кинжал отобрали и оставшиеся деньги. Все пропало. А ты, Петька, что с тобой? Никак морская болезнь тебя посетила? Ничего, это дело привычное. Пойди потрави за борт и полежи малость – легче станет.

Так началась у ребят новая жизнь, о которой ни один из них еще вчера и подумать не мог.

Друзья в унынии и смятении устроились на носу под палубным настилом, где уже вовсю храпели матросы их вахты. Петька, бледный и подавленный, никак не мог уразуметь, как вдруг так вышло, что он уплывает все дальше и дальше от отца и привычной жизни. Слезы подступали все ближе, он временами переставал сопротивляться, и они лились по грязным щекам.

Вечером их подняли на вахту. Друзья, подгоняемые пинками и окриками, тянули тросы, с опаской лазали на мачты, драили медные части корабля и убирали помещения. Уже через три часа руки едва слушались их от боли и усталости. Десятки тычков и подзатыльников уже не имели действия. Непривычная работа измотала ребят настолько, что они перестали даже обмениваться замечаниями, да и времени у них на это не было. Особенно страдал Петька – отсидев две недели без движения, он с помутившимся сознанием шатался, почти не способный что-либо делать.

А тут еще морская болезнь, которая выматывала его совершенно и выворачивала наизнанку. Гардан едва ощущал ее и старался подбодрить друга, но Петька просто валился с ног.

Судно медленно тащилось вдоль берега, который угадывался редкими огнями вдали. Куда они плыли, никто им не сказал, да они бы и не поняли незнакомую речь.

Усталость и отчаяние помутили разум друзей, они почти в бреду делали то, что и другие, стараясь поменьше получать оплеух и окриков. И лишь в середине ночи их вахта окончилась, и мальчишки, едва дойдя до своих мест, свалились и забылись тяжелым сном.