Я задыхаюсь от собственного дыхания, и любые логические мысли, кажется, вылетают в окно.

— Ты...что?

— У тебя нет проблем со слухом, так что прекрати вести себя так, как ведешь себя, — его свободная рука гладит мою щеку, затем медленно движется к моему рту. — Я хотел трахнуть тебя с тех пор, как мы были в той деревне. Я подумывал о том, чтобы положить тебя на землю, раздвинуть твои ноги и взять то, что я хотел. Я фантазировал о том, как оставляю свои следы на этой полупрозрачной коже и не позволяю им исчезать. Я представлял, как беру тебя снова и снова, пока ты не закричишь и не заплачешь, умоляя о большем.

Мое тело обмякает, прижимаясь к его телу, когда моя температура достигает точки кипения. Мои уши горят и покалывают, умоляя о большем.

Но это не единственное место, которое пульсирует с каждым спокойным словом, слетающим с его губ. Между ног пульсирует, и мне приходится сжать ноги. Небольшое смещение заставляет мою задницу касаться его массивной эрекции.

Я замираю, так боясь дышать, что делаю это только небольшими порциями.

— Хотя это так заманчиво — раздвинуть твои ноги и трахнуть тебя, но я не буду. Ты знаешь почему?

Я качаю головой, безуспешно пытаясь игнорировать всепоглощающее чувство разочарования, которое охватывает меня.

— Кажется, я не могу понять тебя ...пока, и я не связываюсь с возможными врагами.

— Я... не твой враг. — Если бы это было так, я была бы давно мертва.

Он прищуривает глаза.

— Ты что-то скрываешь, или возможно, некоторые вещи. Я ни на секунду не поверю, что ты следовала за мной вест пусть из России только для того, чтобы сделать карьеру телохранителя.

— Тогда почему ты позволил мне увязаться за тобой?

— Я же сказал тебе. Потому что ты будешь у меня под рукой.

— Держи своих врагов поближе, да?

— Что-то вроде этого — он опускает кончики пальцев на мое бедро. — Мы можем исправить эту ситуацию, если ты признаешься.

— Ты не священник, с чего бы мне тебе исповедоваться?

— Нет, это не так. Но я могу быть твоим отцом на Небесах.

— Я отказываюсь— я начинаю отталкивать его руку, но с таким же успехом я могла бы сдвинуть гору.

— Не будь упрямой. Я знаю, что ты хочешь меня, Солнышко. Ты смотришь на меня, когда думаешь, что я не смотрю, и тебе даже становится жарко и беспокойно. Я чувствую запах твоего возбуждения прямо сейчас. Если я просуну руку тебе между ног, я тоже это почувствую.

— Какая жалость, я тоже не связываюсь с врагами — на этот раз, когда я толкаю его руку, он отпускает меня.

Мне удается нормально дышать только тогда, когда я вскакиваю с кровати и встаю на безопасном расстоянии от монстра в сшитой на заказ одежде.

— Если тебе ничего не нужно — я киваю и разворачиваюсь, едва сдерживая желание побежать к двери.

— Беги сколько хочешь, Саша, но в один прекрасный день ты признаешься, и я вознагражу тебя.

Я оставляю попытки выглядеть стойко и срываюсь на бег.

Если я откажусь иметь дело с этими мучающими меня чувствами, они ведь исчезнут, верно?

21

САША

Три дня спустя у меня исчезает синяк от удара Дэмиена, и напряжение в доме поднялось на ступеньку выше.

Юля всегда смотрит на Кирилла так, словно хочет его задушить, что неудивительно, учитывая, что он действительно похитил ее.

Константин действовал хитро и неоднократно уходил на встречи. Юрий сказал мне, что потеря влияния отца не означает, что он вышел из игры. У него все еще есть влияние матери, и он будет использовать его в полную силу.

Карина то и дело выходила из своей комнаты, чтобы посмотреть на меня или своего брата, как последняя мерзавка, а потом убегала обратно в свое убежище и захлопывала дверь.

Я? Я стараюсь избегать Кирилла так, как будто от этого зависит моя жизнь.

Чтобы не смотреть ему в глаза и не думать об ощущении его тела под моим, мне требуется каждая унция моей профессиональной силы воли. Его пальцы на моих губах. Его рука обхватывает мое бедро. Его эрекция под моей задницей.

Его дыхание, его запах, его тепло. Все.

Это невозможно забыть. Я даже толком не попробовала, но все равно хочу большего.

И еще больше.

И еще... еще.