— Теперь Харана с интересом слушали все и даже Ник, который, видимо при этом разговоре не присутствовал, и мужчина приободрился.

— Я знаю, что их много и они живут не всем племенем, а многими мелкими и собираются вместе только на большую охоту, для обмена женщинами или если нападают на других. Еще знаю, что они не сидят на одном месте, а каждый сезон ищут новые места охоты и им нельзя брать женщин в хижины.

Последнее поставило подруг в тупик.

— Как это для обмена? — Не поняла Софья и нахмурилась.

— Почему это не берут? — продублировала эмоцию подруги Мария и хмыкнула, — а зачем тогда этих в плен взяли? Да и размножаться то они как-то должны?

Харан только ухмыльнулся на такое слаженное выступление.

— Не берут постоянно, — уточнил он, — у них есть большие хижины для женщин, куда приходит мужчина и берет любую понравившуюся на ночь. По правилам их племени женщина в мужской хижине может находиться только тогда, пока светило не видит, иначе будут наказаны оба. Насколько я знаю, и вожди и шаманы следят за этим очень строго, а наказания в племени жестоки — вплоть до пыток, убийства в кругу при сражении с сильнейшими воинами или просто отправляют провинившегося без оружия сражаться с хищником. Как вы понимаете, выживших там не бывает, а поскольку наказания жестокие, то и спорить никто не хочет. В племени краснокожих все живут по правилам. Там даже дети общие. Мальчики, когда начинают ходить, идут учиться в хижину защитника или охотника, а девочки вырастают и их меняют на других в ближайшем к ним маленьком племени.

Теперь уже вся компания выглядела ошарашенной.

— Блин, да это секта какая то, сборище фанатиков, а не племя, — отмерла первой Софья, — и как мы Алекса там искать будем?

Все начали тревожно переглядываться и только Клео осталась сидеть, глядя в одну точку и не поднимая глаз.

— Я пойму, если вы не пойдете со мной, — выдавила она наконец глухо, — я понимаю, что это опасно и не буду больше просить. Наверно, это всё-таки моя ноша и нельзя ее на других перекладывать….

— Вот! — Тут же встрепенулся Харан, — так будет правильно! Теперь мы все сможем в долину вернуться.

Мария только вздохнула, перекинулась вопросительно — согласным взглядом с Софьей, зыркнула злобно на родственничка и подойдя ближе, обняла кошку за плечи.

— Мы с тобой, мы все будем аккуратны и у нас все получится, — сказала она просто, а потом снова обернулась к Харану, — завтра с утра берешь детей и вместе с другом идете в долину, — практически приказала она, — потом обернулась к Вэлу, — а ты что решил — уходишь или с нами остаешься?

Так получилось, что в результате долгих споров и перипетий было решено, что Харан с другом будут сопровождать детей, а потом как можно быстрее вернутся назад. Клео даже нарисовала на песке маршрут, по которому, как ей виделось предстоит идти.

— Похоже, это район той пещеры, что мы камнями заложили, — задумчиво прикинула Мария и обернувшись к мужчине начала объяснять, как можно пройти, чтобы сократить путь вдвое и разобрать заложенный ими выход, — только веревок еще возьмите если есть у твоих людей, или лиан потолще, — посоветовала она в конце, — там после Арена ни одного выступа не осталось — одна скала гладкая, просто так не спуститься.

Технические вопросы решили только когда ночь перевалила за середину.

Вэл подумав, вызвался идти с Хараном, — все равно без магии от меня толку не будет, — хмуро сказал он, — а тут маленьких детей куча — кому-то все равно нести их придется.

Женщины переглянулись и…. согласились. Сначала Мария хотела напомнить, что у шамана, тело которого Вэл занял, магия то была и не слабая, а потом махнула рукой — ждать, когда та проявится и обучать все равно некогда, а значит и голову пока морочить незачем.

Утро снова началось со скандала.

Нет, сначала все было замечательно — споро собираясь, женщины сбегали за рыбой, чтобы запечь в дорогу, подняли детей, умыли их наскоро и накормили разваренным, практически разваливающимся на волокна, мясом с тягучим концентрированным бульоном. Кормить кстати, пришлось всех, поскольку на запахи запекающейся рыбы и мяса снова собралось все племя, а не только дети как планировалось.

В общем, пока готовили еду в дорогу, обсуждали детали с Хлаей и собирали по хижинам старые, протертые шкуры, чтобы было чем укрывать самых маленьких в дороге, собравшиеся и наевшиеся тетки снова устроили свару, возмущаясь, что более вкусные кусочки достаются не им, а детям, которых они выгнали.

— Зачем еду давать? Чужое потомство! — Громче всех возмущалась крупная, довольно молодая женщина, за шкуру которой держался малыш лет пяти, — выгнать надо!

Мария только скривилась, жалея, что еще не все готово и нельзя покинуть это племя вот сейчас сразу.

— Ты тоже чужая, — буркнула она недовольно, — уходи, не будем больше кормить тебя.

Тетка даже опешила от такой "несправедливости", а Мария вздохнула тяжело. Как-то так получилось, что хоть в современном, хоть в древнем мире, но любые морально — этические ценности, воспринимались людьми двояко. Одно и то же действие, которое по отношению к другим было нормой, в свой адрес воспринималось как обида великая и несправедливость безмерная.

— Я не чужая, — возмутилась отошедшая от шока тетка, а потом неприятно улыбнулась, — я в мужскую хижину пойду. Меня муж кормить будет.