— Силовой, да.

Не самое увлекательное занятие, но учитывая, что все происходит в уютной комнате и вполне расслабленной обстановке, жить можно. Я бы согласилась.

— Хорошо. Пока ничего криминального не вижу. Дальше.

— Один из тех, кого она должна была вести по вахте, запросил прямой контакт.

Чуточку больше геморроя, но все ещё терпимо.

— Она подключилась и…

— Отставить слезы! Докладывать четко и по существу!

Сусанна таки улыбнулась. Вымученно, конечно, но все же.

— Никто из девочек рядом не понял, что случилось. Просто она вдруг закричала, задергалась, выпала из кресла на пол и… И кровь. Кровь хлынула.

Прямо так уж и хлынула. Брызнула, скорее всего. Хотя, понимаю: зрелище наверняка было сомнительной приятности.

— Она очень сильно кричала. И очень долго. Пока медики не утащили к себе. Но говорят, что и потом, уже в палате… Очень-очень долго. И вовсе не от боли. Ну, не от той, которая там.

Впечатлительная психика. Бывает. Хотя это, конечно, не отменяет остальных подробностей происшедшего.

— И что говорят врачи?

— А что они скажут? Ты ж сама прочитала. Но мы-то знаем…

— Мы?

Сусанна нервно сглотнула, но этот фонтан уже было не остановить. Да и не хотелось, если честно.

— Знающие люди говорят, что новый рыцарь начал восхождение.

— А старые где? Все уже закатились?

На меня посмотрели умудренным взглядом посвященного:

— Дарли, все очень серьезно.

Если байки из Старого Света вообще могут быть серьезными. А эти — в особенности.

Мифические рыцари — укротители песенниц. Страшилка, на которую могло ещё повестись разве что наше поколение, да и то с большим трудом. А уж те, кто помладше, уже вовсю вертели старые сплетни и сплетниц на том самом, всем известном органе.

— Ты сама-то хоть одного такого рыцаря живьем видела? Нет.

— И слава богу! И век бы не видеть, до самого гроба!

Она бы ещё перекрестилась… Тьфу. И в самом деле, осенила себя крестом.

— Санни, давай ближе к делу. Какие нафиг рыцари?

— Ну да, ты же не слушала Ганины рассказы…

Брехню полубезумной бабки, которая вроде как за нами приглядывала. Или мы за ней. Неважно. Весь прикол в том, что слушала. Я вообще слушаю всё, всех и всегда. Но не обязательно понимаю и принимаю.

— Просвети меня, о мудрейшая!

Сначала Сусанна, конечно, надулась. Как очень пушистая мышь. Но желание поделиться сокровенным, как водится, оказалось сильнее любых обид.

— Они рождаются в каждом поколении, только восходят редко, поэтому никто и не верит. Но в это время их ещё можно заметить и попробовать укрыться. А когда взойдут полностью, спасения не останется.

— Взойдут — как семена, что ли?

— Как звезды. Как солнце и луна.

Иногда поэтика бывает в тему, не спорю. Но в данном конкретном случае…

— Хорошо. Пусть один такой и появился. В чем сложности? И зачем прятаться?

— Затем, что… — Она снова поджала губу. — Будет все то же самое. Снова и снова. Или что похуже. Со всеми, кто не спрятался.

Так-таки и со всеми? Я вряд ли могу что-то сообразить о механизме «дистанционной дефлорации», но если на неё уходит пусть даже вдесятеро меньше энергии, чем на естественный процесс, мужика все равно на всех не хватит. Да и на кой ляд? Его же не зря рыцарем именуют, а не маньяком.

— Зачем?

— Что «зачем»?

— Зачем ему трахать все, что шевелится? Ну, образно выражаясь.

— Так он ведь восходит.

Следующая станция конечная, но вы не волнуйтесь, из вагонов можно не выходить, потому что линия — кольцевая.

— Поясни. Пожалуйста.

Сусанна повела взглядом направо, налево, какое-то время смотрела в потолок, потом виновато потупилась:

— Я не знаю.

Неудивительно. Я и не сомневалась. Даже больше могу сказать: никто не знает. Та же бабка Ганна всего лишь пересказывала сказки, которые сама услышала в своем очень далеком детстве.

Хотя, можно предположить, что рыцарь таким образом… Ну да, тренируется. Если его основная задача — брать песенниц под контроль, этому явно тоже надо учиться. Мы же учимся, и надо сказать, не всегда наше обучение проходит радужно и безоблачно, так чем он хуже? А ещё у каждой из нас чуточку свой голос, и вполне возможно…

— Даже не думай!

Она цепко ухватилась пухлыми пальчиками за мою ладонь и сжала, что было сил.

— Пожалуйста, скажи, что не думаешь!

— Да у меня по жизни привычки думать не выработалось. Ты чего?