— Что будем делать? — спросила, тихо вздохнув.

— Это может быть краткосрочное явление, — начал рассуждать Эдхард. — И со временем все наладится само собой.

Я нервно потерла колени, не в силах озвучить то, что ранее пришло в голову.

— А если нет?

— А если нет, то я знаю, куда мы направимся в первую очередь, — уверенно произнес он, и я испуганно вскинула голову.

— В Демиро не поеду!

Он издевательски хмыкнул.

— Поверь, я тоже не горю желанием предстать перед советом таким… Слишком многие обрадуются моей недееспособности.

Я пожевала губу.

— Многие? — переспросила

— Очень многие… — прозвучал серьезный ответ. И я почему-то сразу поверила, что Эдхард ни капли не преувеличивает.

— Тогда куда же мы направимся?

Он задумчиво поскреб лапой за ухом и неожиданно выдал:

— В Энилейн… Столицу фей-ирского королевства.

***

Энилейн. Невероятное, фантастическое место, о котором рассказывали легенды. Древняя столица королевства фей-ир. Недоступная и созданная из волшебства и магии. А еще несуществующая, выдуманная и сказочная. Когда хотели сказать о чем-то несбыточном, о том, о чем лишь можешь мечтать, так и говорили: как пешком до Энилейна, то бишь, никогда.

Я скептически посмотрела на короля, прикидывая, не повредился ли он умом, когда сообразил, что застрял в образе животного.

— Может, лучше к лекарю какому-то… — осторожно начала, боясь обидеть. Попробуй-ка в открытую сказать громадному и опасному волку, что у него мозги набекрень.

На меня посмотрело два осуждающих взгляда, и я, резко покраснев, потупилась. Ишь ты, какие нынче ранимые короли пошли. Только вот по-прежнему скребло меня это странное понимание, ладно Эдхард, все же в прошлом был человеком, но Черныш. Порой, мне казалось, что конь тоже не так прост. Вдруг и его кто-то навечно заковал в образ животного.

— Собирайся, Шэнна, нам стоит уже трогаться в путь, — Эдхард решил отставить без ответа мой выпад.

Я медленно поднялась на ноги и поправила завязки плаща.

— Знакомый наряд… — хмыкнул волк.

Я покраснела еще больше и сердито засопела. Мог бы сделать вид, что не заметил. В конце концов, у него этих плащей и брюк навалом.

— Отдать? — потянулась шнурок на вороте.

— Сейчас мне он ни к чему, если ты забыла. Так что носи на здоровье.

Уколол таки, злыдень пушистый. А ведь мы уже выяснили, что я совершенно ни при чем в этом чуде с превращением.

— Забудешь тут, когда один мстительный волчара не забывает об этом напоминать, — тихо пробормотала, старательно смотря в сторону. Черныш уже с травы перешел на более существенный корм и меланхолично ощипывал молоденькие листья с какого-то куста.

— Что ты сказала?

— Ничего, — невинно захлопала глазами. — Отличный плащик, говорю. Как раз для тебя…

Послышалось тихое ржание. Вот ручаюсь, эта скотина все понимает.

Тронулись мы в путь гораздо позднее, чем изначально было запланировано. Я верхом на Черныше, а впереди, указывая дорогу, черный волк. Иногда Эдхард исчезал с поля зрения, нырнув в какие-то кусты сбоку. Но вскоре возвращался, выпрыгнув уже из совсем другой стороны. И некоторое время опять трусил впереди, помахивая пушистым хвостом. Невольно казалось, что я овца, которую пасет бдительная пастушья собака.

Действительность поражала своей совершенной невероятностью. Казалось, что я сплю, и это все какой-то странный сон. Черный король, которого все боятся до икоты, а в монастыре рассказывают жуткие легенды, теперь в образе волка ведет меня в сказочную страну легендарного лесного народа. Я даже себя ущипнула за руку… дважды… чтобы проверить не сплю ли. Может рядковки оказались не такими уж и съедобными… Но волк не исчезал, а отбитая о твердую конскую спину пятая точка, ныла натурально и немилосердно.

— Может, сделаем привал? — посмотрела на зависшее в зените солнце.

В воздухе уже начинала разливаться полуденная жара, и даже насекомые перестали навязчиво жужжать над ухом, попрятавшись в более прохладные места. Макушку пекло, будто ее облили кипятком, в голове пульсировала боль от постоянной тряски. Да и после всплеска силы волнами накатывала слабость. И если в первые часы я, испытывая ужас от содеянного, как-то еще держалась, то сейчас чувствовала себя совершенно опустошенной. Даже Черныш дышал глубоко и шумно, поблескивая влажными боками.

Волк, как раз было устремившийся к ближайшим кустам, развернулся и двинулся ко мне,

— Устала? — желтые глаза неожиданно сверкнули искренним сочувствием.

— Немного. Солнце печет. Да и Черныш притомился, — потрепала по холке верного скакуна.

— Антрацит, — ворчливо исправил Эдхард.

Я безразлично пожала плечами. Пускай Антрацит. В своей голове я уже давно переименовала животное, и переучиваться было поздно.

— В общем, нам не помешает отдых…

— И поесть! — решительно добавил мужчина.