С другой стороны, может быть, мои силы как-то связаны с отцом? Кем он был? Обычным человеком, как уверяла мать? Или кем-то другим?

Сейчас ведь и не узнать никак.

— Вот ты где, – мне дорогу перегородил выросший словно из ниоткуда близнец.

Присмотрелась к нему в надежде угадать, который из них, но так и не смогла.

— Гуляю. Решила устроить себе пешую экскурсию.

— Дитрих просил тебя подойти. Он хотел показать тебе мастерскую. Есть минутка?

— Конечно, — я даже обрадовалась возможности завершить эту мрачную прогулку по городу. — Веди.

Некоторое время мы шли молча, петляя по узеньким улочкам, а потом я не выдержала и осторожно спросила:

— Так кто ты конкретно из… ну… вас?

Вопрос получился так себе, но близнец всё понял и отрапортовал:

— Альберт.

— Можно вопрос? Что конкретно ты с Агатой Эдуардовной не поделил? Она вроде не такая уж и плохая... для свекрови.

— Да так… — он замялся. — Я как-то по малолетству увидел, что она мужа своего из окна выкинула, когда он назвал её борщ несъедобным. Серпу-то ничего от этого не было. Но я с тех пор стараюсь с ней не сталкиваться. Вообще.

Почему-то картинка в голове родилась столь яркая, что я сглотнула и клятвенно пообещала себе всегда только хвалить стряпню этой чудесной женщины.

— А-а-а, понятно. Слушай, а можно мне как-нибудь с Алексеем поговорить? — блин, сегодня я бью все рекорды по глупым вопросам; как будто по телефону прошу подойти Алексея. — Или с тобой тоже можно обсудить? Я про свое перемещение к вам в голову. Оно не дает мне покоя.

— Если честно, я не хочу в это вмешиваться, — покачал он головой. — Ясное дело, что тут не обошлось без какой-то особой магии, в которую лучше не вникать. Целее будем.

— Наверное, не обошлось… — я задумчиво поморщилась. — Только я не знаю, что это за магия.

Мужчина взглянул на меня настороженно, даже немного обиженно. Мол, как же так, как можно не понимать, каким лешим ты влезла нам в черепушку и смотрела нашими глазами на свидание с Маринкой? Ты же нам всё попортила, в мозгах наших копалась как у себя дома, грязными ногами по сознанию бродила. А теперь говоришь, что это вышло случайно?!

Я понимала его недовольство, но ничего не могла с ним поделать.

— То есть… погоди. Ты сама не в курсе, как смогла войти в наше сознание? Ты когда-нибудь участвовала в темных ритуалах? А в последнее время? Нет? Может, жертвоприношения или обряды на крови? Не пила никаких необычных зелий?

Я отрицательно помотала головой на все его вопросы. По крайней мере, ничего такого, о чем бы мне сообщили. Не во сне же меня заколдовали.

Мы ещё немного помолчали, но пауза начала становиться совсем уж безрадостной.

— Тая, пожалуйста, вспомни, о чем ты думала перед тем, как войти нам в голову. Мне важна любая мелочь.

Интонация в его голосе едва уловимо изменилась, и я догадалась, что Альберта на боевом посту сменил кто-то другой. Скорее всего, Алексей, тот был лояльнее всего ко мне и даже поддержал в самолете, хотя Дитрих прямым текстом запрещал ему вытаскивать Виталика. С ним у нас определенно сложились приятельские отношения, но сейчас он просил о слишком сложной вещи.

Как вспомнить то, чего не было?

— Я помню только то, что наши ладони соприкоснулись. Всё. Если ты подразумеваешь, что я колдовала или делала ещё что-то необычное, то нет. Ничего.

— Не может быть! — отчаянно покачал головой мужчина, и мне показалось, что в эту секунду в нем говорили все близнецы разом. — Бред какой-то. Я думал, что всё это имеет какой-то смысл. С тех самых пор, когда Серп Адрон обратил нас в «цербера», я перестал задавать лишние вопросы. Но невозможно, чтобы ты просто стала нашей частью. Понимаешь, невозможно! Нельзя по щелчку пальцев слиться с кем-то разумом.

Что мне оставалось ему сказать? Я действительно не понимала, как умудрилась во всё это вляпаться. Я не понимала, куда пропала моя природная магия. Я не знала, почему стала видеть отголоски будущего — совсем как Дитрих — или почему смотрела глазами близнецов.

— Я всё расскажу Дитриху, — закусила губу.

— Правильно решение. Ему лучше знать о твоих перемещениях. Мы как раз почти пришли.

— Можно ещё кое-что спросить? — я помялась, остановилась на секунду. — Как вы стали «цербером»?

Близнец разом помрачнел, его нога зависла в воздухе, так и не сделав очередной шаг.

— Это было больно, — спустя какое-то время произнес парень. Голос его стал трескучим, словно у сломанного радио, испещренного помехами.

— Если не хочешь, — я тут же поправилась, понимая, что говорю не с одним человеком, а с ними тремя одновременно, — если не хотите, то я не настаиваю на рассказе.