Веллер долго наблюдал работу, вертел в руках изделия, любовался ими.

— Работают хорошо, слаженно. Многим моим кузнецам можно было бы поучиться у них. А вот о людях, товарищ Лермо, а, впрочем, поговорим об этом позже. Пойдёмте. Если не возражаете, пусть пройдёт с нами и ваш механик.

В кабинете у Лермо состоялся неожиданный для меня разговор, да и начался он довольно странно.

— Не жалеете, товарищ механик, людей. Неужели нельзя поставить дутьевой вентилятор и устроит], эффективный отсос? И людям легче — спасибо бы сказали, и работа шла бы спорее. Что вы на это скажете? Я вам задаю этот вопрос, ведь механик-то вы, а не Лермо!

— А вы поможете, гражданин начальник?

— Да, помогу, если договорюсь с товарищем Лермо об одном деле. Из-за этого-то я к вам и приехал!

— А ты, товарищ Веллер, договаривайся с ним, с «товарищем механиком», а я послушаю, при сем поприсутствую!

— Не обижайся, старина! Я знаю, с кем и о чём говорить. С ним об одном, а с тобой — о другом.

Веллер раскрыл портфель, достал папку, протянул её мне со словами:

— Вот вы пока ознакомьтесь с этим, а мы с товарищем Лермо кое о чём поговорим.

В папке оказались чертежи деталей паровоза: подвески, серьги, кронштейны, лестницы, поручни, рычаги — всего около пятидесяти наименований. Пахнуло чем-то далёким, родным и знакомым. Будучи слесарем паровозного депо в 1917-1922-м годах, эти детали побывали в моих руках неоднократно: вначале чистил их, протирал, будучи обтирщиком паровозов, а потом отвёртывал их, менял, ремонтировал.

Рассматривая чертежи, прислушивался к разговору. А разговор был о том, что паровозо-ремонтному заводу дано задание перестроиться на выпуск новых паровозов, пока что в количестве пятидесяти штук. Рабочих нет. Изделия трудоёмкие, в основном ручного изготовления. Промколония в силах справиться с этим делом — люди есть и достаточно квалифицированные.

— Ну как, товарищ Лермо, договорились?

— Договориться-то договорились, а Сагайдака всё же спросим!

— Стоит ли? — смеясь, спросил Веллер. — Ты же только что был против моего разговора с ним!

— Справимся? — обратился ко мне Лермо.

— При наличии токарного станка «ДИП-200», сверлильного станка, двух вентиляторов с моторами, механической ножовки, полного набора инструментов, металла, трёхсменной работы — справимся.

— Вот видишь, товарищ Лермо, пока мы с тобой договаривались, механик твой уже прикидывал, что ему нужно. А, к слову сказать, ведь не загнул, не переборщил. Конечно, поможем, всё, что потребуется, отпустим. Ну, кажется, теперь всё, договорились не только в принципе, но и подетально. Чертежи оставляю у вас. Полагаю, что десять дней будет достаточно для составления калькуляций стоимости деталей, суммы всего договора и его текста, составления перечня необходимого оборудования, металла.

Через неделю уже устанавливали оборудование, а ещё через одну — начали выполнять заказ.

Завод прислал своего приёмщика изделий.

Готовили шаблон, приспособления для фасонного гнутья, губки, копиры. Работаем в три смены. Люди стали зарабатывать не только на одну махорку, появились и папиросы. Но не в одних деньгах было дело и даже в меньшей степени в них. За пятьдесят-сто рублей, зарабатываемых кузнецами в месяц, можно было приобрести самое большее, три килограмма хлеба. Повторяю, не в деньгах было дело, а в том, что мы можем чем-то помочь нашей Родине. На фронт не пускают — в услугах «врагов народа» не нуждаются. А на поверку выходит, что и «враги народа» нужны.

Да, мы нужны! И сознание этого воодушевляло нас, отвлекало от большого личного горя и ощущения бесправия. Быть участником создания новых паровозов — задача почётная, и мы это хорошо понимали.

Километрах в тридцати от Улан-Удэ, в густом сосновом бору, на берегу небольшой речки — притока Уды, Промколонии поручили постройку пионерских лагерей для работников НКВД.

Без малого двести человек плотников, землекопов, печников, штукатуров перебросили из колонии в лес. Поставили палатки, установили походные кухни, огородили зону постройки. На столбах, врытых в землю на расстоянии пяти метров друг от друга, натянули в одну нитку колючую проволоку.

Пионерлагерь решено было строить на широкую ногу. Двухэтажные рубленные из бруса дома, с железной кровлей, голландским отоплением. Тёплые душевые, спальни, кинозал, библиотека, столовая, спортивный зал, громадный вестибюль, террасы, балконы. Внутренняя отделка из полированной лиственницы. Настоящий дворец!

На участке — цветники, клумбы, спортплощадки, кегельбан, городки. На берегу речки — пляж с тентами, лежаками, лодочная станция. Насосная от бензинового движка с подачей воды на кухню, в душевые, прачечную.

Устройство водопровода и электроосвещения возложили на механиков.

Начали рубить лес, корчевать пни, готовить площадку под строительство. Занялись устройством плотины.

В самой колонии начали пилить брус, доски, делать мебель.

Строительство возложено было на Батурова, художественное оформление — на Медведева, мебель и внутренняя отделка зданий — на Пастухова, водопровод, освещение — на Голубцова и меня.

В сопровождении надзирателя Гороховского выехали на место. Голубцов подал мысль поставить за плотиной гидравлическую турбину. Идея понравилась нам, а ещё больше — начальнику лагерей Буря г-Монголии Гаськову.