— А хочешь, я тебе дам встречу с очевидцами и они тебя уличат во лжи? И учти, что тогда не лагерь, не тюрьма, а деревянный ящик тебе уготован. Слыхал что-нибудь о деревянном ящике? Смотри, не сыграй в него! А я вот не хочу доводить до этого. Мне жаль твоих детей, жаль и тебя. Пойми же, наконец, не мне, а нам нужно, чтобы ты сам вынул камень из-за пазухи… Ведь тяжело его носить всю жизнь! Теперь видишь, какой у тебя следователь? А ты говоришь, что я не человек! Эх вы, сами наблудите, а весь мир у вас виноват! Возись тут с вами, выручай вас!

Уголки губ дрожат, достаёт для чего-то носовой платок, вертит его в руках и опять суёт в карман. Так к глазам и не поднёс за ненадобностью. Выдавить слезу не смог. Сам почувствовал фальшь своего жеста, не смог сыграть роль до конца. Быстро встал с кресла, зачем-то постучал пальцем в стекло и, подойдя вплотную ко мне, истерично выкрикнул каким-то срывающимся, со взвизгиванием голосом:

— Кто давал задание, сволочь, отвечай! Кто, кто, кто? Спрашиваю!

— Никто никаких заданий не давал. Я прошу назначить экспертизу по этому вопросу. Экспертиза установит, что это был только несчастный случай.

Следователь отошёл к столу, сел в кресло, закурил, пуская кольца и следя за ними. Мне закурить не разрешил.

— Ты географию знаешь хорошо? А ну-ка, подойди к карте. Найди на ней Колыму, покажи, где Магадан. Да не там ищешь, выше, ещё выше и немного правее. А теперь поищи Воркуту, Караганду, Тайшет!

Ищу долго, ползая глазами по карте. Вижу и Воркуту, и Караганду, скользнул взглядом по Колыме, но пальцем не тычу, оттягивая время возвращения на проклятый стул-дыбу.

— Ну, садись, вижу, что не знаешь этих мест. Не был там, правда? Но ты не горюй, это от тебя не уйдёт, ещё побываешь в этих местах и узнаешь, где раки зимуют! Хочу предупредить тебя, ты ведь ещё не старик, тебе это не безразлично, там живой бабы не увидишь много, много лет, не то чтоб…

Я немного смягчил его фразу. Даже после восемнадцатилетнего пребывания в лагерях я не могу повторить её дословно, так омерзительно и пошло она звучит.

— Какие обвинения вы предъявляете мне, в чём моя вина? Ведите следствие, иначе я буду молчать и ни одного слова от меня вы больше не услышите!

— Значит, недоволен? Жаль, жаль! Я думал, что ты человек, а ты просто паразит, тля, которую нужно уничтожать, сорняк!.. Ну что же, будем по-другому. Вот, читай и подписывай. Здесь всё найдёшь — и что предъявляется, и в чём виноват, и что от тебя требуется нам!

Читаю поданные мне листы. Первый, второй лист, кажется, и третий, хорошо не помню — обычная анкета. Такую заполнял в 1931-м году перед поездкой в Германию: фамилия, имя, отчество, год и место рождения, образование, национальность, кто родные до десятого колена и тому подобное. Подписываю, удивляясь осведомлённости следователя и точности ответов на вопросы. (Ни вчера, ни сегодня эти вопросы не задавались.)

Наконец, лист следующий:

ВОПРОС: Где и когда познакомился с Седовым, сыном Троцкого?

ОТВЕТ: В 1926-м году, в МВТУ, на подпольном собрании троцкистов.

ВОПРОС: Кто присутствовал на этом собрании, кроме Радека?

ОТВЕТ: Захаров, Либерман, Колесников, Демьяненко, Тупицин, Жданов, Дитятьева (жена Пятакова), Янсон, Уваров.

ВОПРОС: Где и когда встречался с Седовым после окончания МВТУ?

ОТВЕТ: В 1931-м году, в Берлине, в марте месяце, на Мюллер-штрассе.

ВОПРОС: Кто из советских граждан присутствовал при этой встрече?

ОТВЕТ: Меня к Седову привёз Иван Фёдорович Тевосян.

ВОПРОС: Кто такой Тевосян?

ОТВЕТ: До 1936-го года — начальник Главспецстали.

ВОПРОС: Какие задания получали от Седова?

ОТВЕТ: При первой встрече о задании не говорили.

ВОПРОС: Сколько было встреч с Седовым и где?

ОТВЕТ: Две в Берлине, одна в Эссене и ещё одна в вагоне поезда на остановке в Лейпциге, при моём возвращении из Австрии.

ВОПРОС: Знали ли об этих встречах Пятаков и Тевосян?

ОТВЕТ: Да, знали, я об этом им докладывал.

ВОПРОС: Какое же конкретное задание Вы получили от Седова?

ОТВЕТ: Продолжить троцкистскую работу и создать на заводе «Серп и Молот» группу по выводу из строя импортного оборудования…

Дальше читать не смог. Глаза залили слёзы. Хотелось кричать, чтобы услышал весь мир, небо, преисподняя, о том, на что способен человек, потерявший честь, совесть, доброту. Хотелось обрушить на следователя все известные мне ругательства, броситься на него, схватить за горло и сжать до боли в руках, сжимать час, другой, вечность…

— Этих протоколов подписывать не буду. Всё от первого до последнего слова — ложь, подлая и неумная выдумка. Вы не гражданин, вы не чекист, вы не человек!!!