— Даргенто что-то тебе сделал? — Джиана понижает голос до резкого шепота.

Я вздрагиваю, услышав её умозаключение.

— Нет. Клянусь, это не так.

— Что здесь происходит? — Антони останавливается рядом с нами.

— Ничего, — бормочу я, и в то же самое время Джиана говорит. — Фэллон хочет себе оружие. Из железа.

Я начинаю снова покусывать щёку зубами. И зачем ей понадобилось рассказывать ему об этом? Пока они не раздули из мухи слона, я говорю:

— Ладно. Это так. Я бы чувствовала себя в большей безопасности.

Антони смотрит на Джиану. После долгой паузы, его взгляд возвращается ко мне.

— Хранение чего-либо железного это мгновенный смертный приговор. А учитывая твою историю со змеями, с тобой не будут церемониться.

— Я в курсе. Это была глупая идея.

Которая к тому же ни к чему не привела. Точнее, привела меня на Исолакуори, куда мне так или иначе надо попасть.

— Не могли бы вы просто забыть об этом?

Они снова обмениваются долгими взглядами, заставляя меня приподнять одну бровь, так как в них содержится больше чем беспокойство, они словно наполнены молчаливым согласием и секретами.

Риккио и Маттиа неторопливо подходят к нам, хвастаясь своими победами. Риккио хлопает по спине Маттиа, лицо которого покрыто веснушками. Он, должно быть, решил подразнить своего кузена, потому что вечно загорелое лицо Маттиа кажется теперь ещё более рыжим.

— Как насчёт того, чтобы зайти внутрь и выпить по стаканчику? — Джиана подцепляет золотую цепочку, висящую у неё на шее, и вынимает ключ от таверны из лифа своего платья.

Риккио и Маттиа с готовностью соглашаются и следуют за ней.

Антони наклоняет голову.

— Чем бы ты хотела заняться, Фэллон?

Если я сейчас отправлюсь домой, я застану бабушку, которая почувствует моё смятение и начнёт меня расспрашивать, а эта женщина знает меня как облупленную. Если я подожду пару часов, шансы на то, что она уснёт, будут выше.

Подождите… разве Антони предложил проводить меня домой?

Я провожу липкими ладонями по своей юбке.

— Я не готова идти домой. Ни к тебе, ни к себе.

Он кивает на таверну.

— Тогда после тебя.

Я следую за ним, грязь на подоле моего платья оттягивает ткань вниз.

— Запри дверь, — говорит Джиана, когда Риккио, единственный огненный фейри в нашей компании, поджигает фитили нескольких керосиновых ламп.

В Тарелексо так пусто и тихо, словно во всём королевстве фейри в живых остались только мы пятеро. Даже эльфы, которые обычно гудят на пристани, куда-то подевались.

Потому что все сейчас во дворце.

Во дворце, который может стать моим.

Я — королева….

Это полнейший абсурд.

И всё же… я могу представить себя рядом с Данте, и мне не ненавистна эта мечта.

Мои фантазии достигают эпических размеров, пока я помогаю Джиане составить пять стаканов на круглый столик в задней части таверны, который стоит за занавеской, скрывающей его от окон и остального помещения. Я сажусь между Антони и Риккио.

И хотя в Раксе черноволосый фейри скорее плёлся, чем шёл к лодке, он всё равно поднимает бокал с вином и осушает его.

— Какие ужасные манеры, Риккио, — Антони обхватывает ножку другого бокала, наполненного вином, и ставит его передо мной. — Сначала дамы.

— И он ещё удивляется, почему тебе всегда так везёт, а ему нет.

Я не могу пропустить намёк Маттиа, но мои мысли слишком заняты птицами и Данте, чтобы покраснеть.

Железные вороны. Железные вороны. Железные…

И тут до меня доходит.

— Вы все участвовали в Битве при Приманиви, верно?

Мой вопрос заставляет моих компаньонов задержать дыхание и перестать улыбаться. Они переглядываются, их губы бледнеют, шеи напрягаются, спины распрямляются.

— Я не участвовала.

Джиана первая приходит в себя, после чего наклоняется над столом и наливает вино в три других бокала.

— Женщинам запрещено становиться солдатами, забыла? Наш пол слишком слабый.

Ни сарказм, ни социальная подоплека в её ответе не укрываются от меня. Неравенство между полами это так же нелепо, как и неравенство между расами. Но как бы мне ни хотелось это обсудить, у меня есть более насущные проблемы.

— Но ведь ты находилась поблизости, Джиана?