А если это так, тогда могут быть и другие.

За этот день это уже второе совпадение, и такими темпами я получу корону Люса раньше, чем Марко вернётся из Тареспагии.

Мой пульс заглушает шум вокруг, я прохожу ещё дальше в овальную сокровищницу короля и склоняюсь над вороном. Его глаза светятся так же ярко, как и у первого ворона. Точнее один глаз. Другой глаз скрыт за слоем воска толщиной с кастаньоле.

Мне хочется содрать его, и я рада, что мои ногти слишком короткие и тупые из-за многочасового отмывания кастрюль и стирки белья. И хотя я не вполне уверена в том, что ворону больно в этом виде — или в любом другом — я бы предпочла оттереть роговицу его глаза.

Прежде чем мой палец успевает коснуться металла, Данте кричит:

— Фэллон! Нет!

Я испуганно отдёргиваю руку и прячу её в воздушных складках платья.

О, Боги… неужели я собиралась коснуться железного ворона? Как я могла быть такой глупой?

— Это блюдо такое изысканное. И такое реалистичное.

Знает ли кто-нибудь из них, что под всем этим железом находится настоящая, если можно так выразиться, птица?

— Тебе нельзя ничего здесь касаться без разрешения короля.

Глаза моего деда напоминают два колодца, заполненные блестящими синими чернилами.

— Ах нет, Юстус. Пусть потрогает.

Король делает взмах рукой, и его губы растягиваются в лучезарной улыбке, от которой меня знобит.

— Приношу свои искренние извинения за свои ужасные манеры.

Повернувшись к ворону, я начинаю обдумывать оригинальные способы покинуть Исолакуори вместе с ним, так как не могу просто взять и спрятать его у себя под юбкой, какой бы пышной она ни была.

Я делаю резкий вдох, так как вспоминаю, что король чего-то от меня хочет. Может быть, он может рассмотреть обмен: миску на моё умение заклинать змеев? Я разворачиваюсь, чтобы спросить его, но приглушенно вскрикиваю, так как мой нос почти упирается ему в грудь.

Я перевожу взгляд на одного из братьев Регио, стоящего рядом со мной.

— Мне очень нравится ваша миска.

— Неужели? И что тебе в ней так нравится?

Очередная ловушка.

Неподдельный интерес?

— Несмотря на то, что я только наполовину фейри, я на сто процентов женщина, а вы, наверное, знаете, как мы любим блестящие побрякушки. Не говоря уже о моей любви к животным.

Вены на моей шее, должно быть, начали выпирать, но я никак не могу скрыть бешеное биение своего пульса.

— Её сделал один из ваших предков, или подарил её какой-то правитель?

— Я сделал её сам, после битвы, в которой я победил.

Единственная битва, которую выиграл Марко это битва при Приманиви, которая, по словам Джианы, изменила его поведение и сделала его глаза пустыми. Хотя, как по мне, его глаза вполне себе наполненные. Их радужки гордо горят, а зрачки пульсируют, полные опасных подозрений.

Если это он сделал миску в виде ворона, значит, он собрал их всех сам. Интересно, в каком состоянии пребывала птица, когда превратилась в миску? Была ли она металлической и твёрдой, или пушистой и чёрной?

— Это ворон, верно?

Своим молчанием Марко подтверждает мои слова.

— Директриса Элис изображала их гигантскими тварями, но они довольно маленькие.

Я нацепляю на лицо маску полнейшей невинности.

Я чувствую, как взгляды присутствующих перемещаются с меня на Марко, а затем обратно на меня.

— Это всего лишь миниатюра, призванная увековечить монстров, с которыми мы сражались.

— Даже не представляю, насколько устрашающими они, наверное, были.

Он наклоняет голову на бок.

— Разве? Вы плаваете со змеями.

Я не попадаюсь на его уловку.

— Я никогда не видела такой детализации.

— Наш кузнец очень талантлив. Не знал, что вы испытываете такой живой интерес к скульптуре, синьорина Росси.

— Вы мало что про меня знаете, Маэцца.

Несмотря на то, что это были не самые ужасные слова, которые я произнесла за сегодня, последний комментарий был излишним.

— Вам, и правда, пора выдвигаться, Марко. Вы же не хотите надолго оставлять Эпонину с вашей матерью. Вашу бедную невесту съедят живьём.

Данте обхватывает мой локоть своей тёплой рукой.

— Я позабочусь о том, чтобы Фэллон благополучно вернулась домой.

— Я приказал капитану Даргенто… — начинает мой дед, но Данте перебивает его.

— Я уже здесь, Росси. И я её отвезу.

Юстус смыкает губы и расстояние между ними теперь не шире, чем шов между золотыми мозаичными плитками. Он смотрит на Данте, после чего переводит взгляд на капитана, который стоит по стойке смирно вместе с остальными стражниками в тронном зале.