Замялась, нервно заерзала на сиденье, манерно поправила идеально уложенные волосы, но наконец-то ответила, пожимая плечами.

— Откуда мне знать, что у тебя в голове, Марк?

— Хорошо, я расшифрую тебе. Вот — это клиника. Гинекологическая, — последнее слово я внятно проговорил по слогам, чтобы до нее вся информация дошла в полном объеме, переварилась и усвоилась.

— Прекрасно. Что дальше?

— А дальше мы выйдем из машины и пойдем с тобой туда.

— Иди, если тебе так надо, а я останусь здесь.

— Ок, Лиана, — улыбнулся я максимально доброжелательно, — тогда я потащу тебя, если будет необходимо, то за волосы.

— Что? — задохнулась она и взгляд ее хаотично забегал из стороны в сторону.

— Еще раз повторить?

— Да, Боже, ты мой! Ладно! Только…только сначала мне нужно позвонить маме, — и ломанулась из автомобиля, но я успел заблокировать ей выход, нажимая кнопку на центральном замке.

— Звони здесь, — резко осадил я ее.

— Но это сугубо женский разговор, Марк! — перешла на ультразвук.

— Какие могут быть секреты между будущими супругами? — рубил я ей концы со всех сторон, не переставая премило улыбаться.

— Ты оскорбляешь меня своим недоверием! Мне нельзя нервничать! Мне необходима благоприятная обстановка и лояльное отношение. Любовь, забота, участие, а не вот это все, Марк!

— А мне нужна правда, Лиана. Выбирай, либо ты мне ее говоришь, либо мы идем на еще один прием к гинекологу и уточняем все нюансы.

— Я говорю правду! — срывается на плач.

— Ок, тогда тебе не о чем переживать. Тебя просто еще один раз посмотрят, причем с максимальной любовью, заботой и участием. Все для тебя, милая моя.

И повернулся, делая вид, что собираюсь покинуть салон автомобиля.

— Подожди! — выкрикнула Разумовская, — Мне что-то плохо, Марк! У меня кружится голова! Я…я сейчас потеряю сознание!

— Отлично, подождем, пока ты с ним расстанешься окончательно, а потом я на руках отнесу тебя к гинекологу. Мне, знаешь ли, совершенно плевать на твои обмороки.

— Я устрою там скандал! Никто не станет принимать истеричку!

— Станет, Лиана. Ты, наверное, забыла, да? Так вот — я чертовски богат. У меня хватит денег, чтобы на тебя надели смирительную рубашку и взяли все необходимые анализы, — голос спокойный, но твердый.

Слегка похуистический.

Я знаю, как он раздражает. Если уж мой папаша не выдерживает этот тон, то и эта звезда погорелого театра тоже непременно пасанет.

— Короче, твое решение, детка? Идешь сама или повеселим публику?

— Марк…

Голос дрожит, рвется, переходит на всхлипы. Чудесно! Но все это я уже увидел. Едем дальше.

— Все, мне надоело. Шевели колготками, Лиана, мне нужна правда и я ее получу, во что бы то ни стало.

— Стой! — и крупные слезы покатились у нее по щекам.

— Стою.

— Погоди…

— Годю.

— Марк…

— Да?

— Я так люблю тебя, — и полезла ко мне целоваться, словно дикая мартовская кошка, обдолбанная мятой.

И такая у нее была прыть, что она даже умудрилась криво-косо залезть на мои колени, впиваясь в меня своими цепкими пальцами и успевая лизнуть мою щеку. Я пытался быть милым, терпеливым и всепонимающим, но, наверное, пора завязывать.

Скинул ее с себя. Просто отшвырнул, на ее сидение, а затем поспешно вышел из тачки, сразу же направляясь к ее двери. Открыл, цепко ухватил Лиану за загривок пальто и запястье и потащил в сторону клиники.

— Марк! Марк! Господи, да пусти же ты меня! Давай поговорим!

— Обязательно поговорим. Но только после приема у гинеколога!

— Марк! — заревела в голос, но на мое счастье, никто не обращал на нас внимания.

— Ты беременна или нет?

— Марк! — шлепнулась на задницу и уперлась ногами в асфальт.

— Да или нет?

— Пожалуйста, любимый!

— Да или нет, черт тебя дери, Лиана?

— Нет! — заорала она, что есть мочи, и я тут же отпустил ее, и отступил, взирая на нее, как на ядовитое насекомое.

А потом просто развернулся и двинулся к тачке. Меня рядом с этой ненормальной больше ничего не держало. Пусть найдет себе нового «друга» и дружит с ним хоть до усрачки.

Блядь, вот же сука! А-а-а!!!

Но стоило мне только сесть в автомобиль, как Разумовская бросилась мне на капот, вопя во все горло второй акт марлезонского балета.

— Это еще не конец! Слышишь, Хан? Если ты бросишь меня, то я наложу на себя руки! Я покончу с собой из-за тебя! Ты будешь повинен в моей смерти! О, пожалуйста, вернись ко мне! Вернись! Иначе, клянусь, что больше ты никогда меня не увидишь!