— Да!

— Ну, это выяснили. Еще кто замешан?

— Третьяк.

— Начальник IT-управления…, - и я закатил глаза к потолку, — а у него, что случилось?

— У него брат человека убил в пьяной драке. Разумовские пообещали, что если он поможет, то дело замнут.

— А Разумовским это зачем?

— Александр Григорьевич, отец Лианы, любит дочку безбожно и ни в чем не может ей отказать. Она захотела действенно избавиться от Сажиной, чтобы вы, Марк Германович, никогда не смогли быть с этой девушкой вместе. И вот…

— Ну, а ты зачем согласилась на все это?

— Я жить хотела! В роскоши, а не вот так! — и опять расплакалась, — Лиана мне дарила брендовые вещи, давала деньги. Один разе даже брала на модный показ, представляете? Я мечтала о лучшей участи, чем все это.

И развела руками.

— А убираться ты не пробовала для разнообразия, Алина? — хмыкнул я и снова обвел унылым взглядом убогую, захламленную обстановку.

— А толку? Собутыльники Вовки приходят каждый день и мусорят. Мне надоело тряпками махать!

— Почему не на работе?

— Лиана обещала к себе пристроить после увольнения. Вот жду приглашение.

— Ясно. Откуда все знаешь?

— Лиана лично мне хвасталась. И.…и не злитесь на нее, Марк Германович, прошу вас. Она просто несчастная беременная девушка, которая очень вас любит! А это Танька…да она с вами только из-за денег! Я это по ее наглым глазам видела! Сдались бы вы ей, если не ваше положение в обществе?

Эпическая дура! Теперь понятно, почему они с Лианой спелись.

— Значит так. Сиди дома. На контакт с Разумовскими не выходи. Скажи, что из города уехала. Жди моего звонка.

— Угу.

— Если о нашем разговоре проболтаешься хоть кому-то, то пойдешь по этапу вместе со всей шайкой-лейкой. Поняла меня?

— Поняла, — закивала Алина и покосилась на своего упоротого Владимира, что уже начал возиться на полу.

— Хочешь совет? Избавляйся от этого недоразумения.

— Ну что вы! Это он сгоряча. А так он хороший, заботливый…

Посмотрел на нее с жалостью и понял, что советы тут не помогут. Это клиника и созависимые отношения. Отличная парочка — гусь и гагарочка.

Еще через сорок минут я был в офисе. Вот только утрясти все сразу не получилось. Безопасника не был в стране до пятницы. В Израиль укатил. Поэтому я был вынужден ждать целых два дня, но зато навел справки, что там с его дочкой. Оказалось, что это мультиформная глиобластома в последней стадии. Ни операция, ни лучевая терапия, ни химиотерапия не дали бы уже никаких результатов, но девочку все равно повезли в другую страну, чтобы продлить ее агонию на более длительный срок.

Ей нужна была качественная паллиативная терапия, а не борьба с ветряными мельницами. Все было решаемо, но человек предпочел нарушить закон.

А теперь и решать нечего, потому что девочки не стало.

В итоге, уже в пятницу точно такой же спектакль, как и с Алиной, я отыграл сначала с Ковалем, а потом и с Третьяком. Мол, расскажи все и тебя не тронут.

Вот только я нагло врал.

У этих людей ничего не дрогнуло, когда они мою женщину подводили под статью и зону. Вот и я предпочел резко забыть, что такое слово «жалость». А еще я решил не позволить, чтобы это дело замяли. Все ответят и в первую очередь Александр Григорьевич Разумовский.

Хотел в кресло депутата? У меня для него припасено кое-что получше.

Я узнал все подробности. Шаг за шагом, как подставляли мою Таню. Как сливали заготовленную заранее инфу с ее компьютера, когда она, выбежав из моего кабинета, дрожащими пальцами пыталась вырубить систему, вот только ничего у нее не получилось. В это самое время ее профиль уже был взломан Третьяком, и «Удаленный Помощник» делал за нее все грязные дела, именно поэтому на камерах видеонаблюдения все было так складно. А Таня, скорее всего пребывая в шоке, просто не заметила, что к ее компьютеру кто-то подключился. Дальше — больше. И вот на столе моего отца лежит полный отчет о том, что Татьяна Юрьевна Сажина промышленная шпионка, работающая на нашего прямого конкурента Иванчука.

И все это ради прихоти одной капризной фифы, что возжелала себе мужика.

Рано утром в субботу я, с папкой, в которой были подставные отчеты по Сажиной, а также всеми имеющимися данными и чистосердечными признаниями, сидел напротив самого известно и самого скандального журналиста страны.

— Я хочу, чтобы это раскрутили во всех сми, Юрий Анатольевич. Максимально жестко, максимально хлестко.

— Не вопрос, господин Хан. Сколько вы хотите за эту информацию?

— Нисколько, если мы говорим о деньгах. Но кое-что мне все-таки нужно.