9 лет. Вчера я позвала на прогулку Леонида (это сосед по парте). Он мне нравится. Я сказала, что когда вырасту, то стану его женой, а он убежал. И сегодня не разговаривал со мной. Матушка сказала, что я не должна разбрасываться словами. Оракулы найдут суженого, только тогда я буду счастлива в замужестве.

13 лет. После урока я столкнулась в коридоре с девочкой. Мне хотелось с ней подружиться (я подглядывала за их группой в щель, когда отпрашивалась с занятий). Она сказала, что я не в ее окружении, поэтому она не будет со мной дружить.

15 лет. Отец недоволен – я отказалась надевать на праздник новое платье. Выкинула его в коридор и закрылась в комнате. Мне понравилось другое, которое висело в витрине магазина, не подобранного для нас. Дверь открыли, отец долго слушал мои причитания, а матушка, прикрыв рот, озиралась по сторонам. Выговор. Мне пришлось надеть то платье.

18 лет. Терпение Оракулов на местах не безгранично – за меня взялись всерьез. Наконец-то мне стало понятно – я другая, мне надо скрываться, если я хочу остаться в Системе, а не отправиться в тюрьму.

Что со мной не так?

Выбившись из сил, я опускаюсь на пол. На календаре маячит дата, обведенная красным маркером. Шестое июня две тысячи четыреста восемьдесят девятого года. Кажется, от нее никуда не скрыться и не убежать. Я закрываю глаза. Она по-прежнему стоит передо мной. Белый потолок – мое спасение. Я смотрю на него, стараясь раствориться, отвлечься от предстоящего. Не выходит. Всего каких-то три дня отделяют меня сегодняшнюю от будущей. Три дня до свадьбы.

Шторы колышутся, пропуская в комнату ночную прохладу. Ласковым прикосновением она окутывает мое разгоряченное тело:

– Здравствуй, Лесия.

– Здравствуй, Ночь, – слышу голос, который то ли звучит в голове, то ли на самом деле разбавляет тишину комнаты.

Сложно объяснить личность возникшего собеседника. Она была и есть, но в то же время ее и нет. Она всегда приходит в ночи, а на утро я и не знаю, было это явью или сном, но мне нравится проводить с ней время. Она умеет слушать, рассказывать истории и молча сидеть рядом, окутывая теплом и покоем. Ее зовут Ночь.

Я представляю ее в темном одеянии, окутанном миллионами, миллиардами светил. Она безгранична в своих возможностях. Она неуловимо проскальзывает мимо каждого, отдавшегося на милость сновидений. Ночь, опоясывающая темнота, существовала задолго до сотворения Земли, откуда она пришла и куда направится далее, неизвестно, как неизвестно и то, что скрывается в ней.

– Твое сердце неспокойно. Что с тобой?

– Вызов, – я показываю запястье.

– Не вижу в твоих глазах радости.

– Когда я увидела письмо, что-то ожило во мне… словно все вопросы, копившиеся эти годы, желают вырваться наружу. Вместо радости одолевают сомнения.

– Почему?

– Я не понимаю, зачем так спешно надо заключить союз. В моем окружении нет R-579… еще этот старец с рынка. Разве это возможно?

– Какой старец?

– Я не могла находиться в четырех стенах, поэтому пошла прогуляться, чтобы немного утихомирить волнение, но встретила его. Он смотрит иначе. Он выглядит не так, как все остальные. Это что-то необъяснимое, но в том, как он поправляет на себе одежду или раскладывает товар на витрине, видна какая-то необычная для меня сосредоточенность, увлеченность, как будто в каждое движение он вкладывает душу. Его глаза, они светятся такой энергией… сложно описать.

– И это все?

– Я остановилась рядом. Он почувствовал внимание к себе, перевел взгляд с витрины на меня. «Желаете?» – спросил он и протянул яблоко. Запястье оголилось – там не было узора. Я замерла, не в силах что-то произнести в ответ. «Желаете?» – повторил он вопрос. Мы неотрывно смотрели друг на друга.

– Что ты ответила?

– Ничего. Я убежала. У него нет узора. Разве это возможно? Почему Совет Великих Оракулов лишил его предначертанного? Если я выдам себя своими сомнениями, меня тоже лишат предначертанного? Я не понимаю, как он живет… Неужели это мое будущее?

– Все зависит от тебя.

Это просто невозможно! Человек не может жить без предначертанного – я это усвоила хорошо, не зря меня без конца сажали повторять историю. Но если это невозможно – то откуда появился он? Этот старец не скитался по городу, его взгляд был осмыслен, а сам он доволен. Он торговал на рынке! Система оставила его на свободе – но почему? Неужели можно жить не так, как нам рассказывали с рождения, не так, как мы привыкли…

Ветер тормошит волосы.

– Тот старец, у него нет предначертанного. Кто он и откуда? – Мысли не дают покоя.

– Ты уверена, что хочешь отыскать ответы на эти вопросы?

Ночь замирает, ни единого звука, только мой голос, который шепчет в ответ:

– Да, – с этими сомнениями и размышлениями я и не замечаю, как засыпаю.

– Лесия, доброе утро! – будит бархатный матушкин голос. Она застает меня спящей на полу в окружении страниц дневника. – Отец будет опечален, если увидит тебя в таком виде.

– Прости, волнуюсь перед свадьбой.