Однако восставшим не было ведомо о схожих целях иных подданных…

Приближённые советники собирались в стройный ряд, направляясь к последним мгновениям жизни правителя. Эхо их твёрдой поступи разносилось по бесконечным, пустым коридорам, отбиваясь страшной тайной о холодные, каменные стены замка.

Правитель уже испил сладостного напитка, когда услышал приближающийся к покоям топот.

Распахнулась тяжёлая, массивная дверь. В комнату вошли они… «предвестники беды».

Повелитель намерился прогнать незваных гостей, кои посмели самоуверенно ворваться в его покои, однако в следующий миг он ощутил острую боль в груди. Дыхание участилось, силы стались иссякать.

Правитель пал на колени. Не в силах произнести ни слова, он протягивал судорожно дрожащую руку в тщетной надежде, что заговорщики ринутся спасать своего властителя.

Однако те лишь безмолвно лицезрели, яко Севир искажает лицо от неимоверной боли. Один из приближённых развернул широкий холст, оглашая текст добровольного отречения и временной передачи власти присутствующим.

Лишённые эмоций лица, пронзающие до костей слова – всё растворялось в неясных контурах и туманном шуме. Всего несколько коротких вдохов спустя Севир погиб от рук сих, кто помог создать в нём «жесточайшего из правящих прежде». До скончания веков его грязная душа останется в плену цепких лап сил зла тёмного мира, где каждая секунда пребывания невыносима и мучительна для любого из смертных.

Провозгласившие себя новыми совладельцами Земель ещё некое время смотрели на безжизненное тело на холодном полу, будто в попытках убедиться в окончательном уходе падшего правителя.

Тотчас в комнате вновь послышались отголоски бесчисленных шагов. На пороге распахнутых дверей показались повстанцы – полные гнева и решимости совершить месть за разворованные Земли и души. Однако сие уж оказалось невозможным.

В тесном кругу присутствующих повисло недолгое молчание, за коим последовали длительные часы переговоров.

После сего дня прошёл не один десяток лет, покуда жители правительств оправлялись от последствий бездонной жадности и ненасытной жестокости Севира-варвара.

Его история послужила верным уроком для последующий поколений правящих семей…»

Правитель прочёл последние слова и сложил страницы переплёта. Взглянув на свою дочь, он заботливо провёл грубой рукой по её шелковистым прядям.

– Элизабет, я надеюсь, ты уяснила, о чём повествует рассказ?

– Да, отец. Жадность неправедна…

– Быть может, о чём-либо ещё?

– Полагаю… об одном Законе Пату – «Грешника, нарушившего равновесие Альянса Земель, ожидает мучительная кара Высших Сил!».

Одобрение в глазах отца не заставило себя ждать.

Подумав, что родительский долг исполнен, он решил вернуться к роли правителя, однако дочь заставила уделить ещё пару кратких минут:

– Я лишь хотела узнать… – неуверенно произнесла Элизабет.

– Что именно? – поторопил отец.

– Мне известно о строгом запрете нарушения Законов Высших Сил, кои должны соблюдать все жители Земель. Прежде вы рассказали о последствиях вступления в брак с жителем иного правительства – влюблённых изгонят в чуждые земли, как и прочих маргинатов…

– Всё верно.

– Стоит ли страшиться сего изгнания? Что ужасного в «чуждых землях»?

Правителя вдруг охватило необъятное чувство злобы. Однако при взгляде на наивное личико маленькой дочери он был вынужден сдержать своё раздражение.

– Позволить допустить изгнание – значится покинуть родные Земли навсегда и предать всё, что строилось веками уважаемыми предками, а посему я настоятельно требую никогда не поступать сим образом!

Девочка смиренно кивнула и перевела разговор к сторонней теме:

– А кою сказку вы расскажете следующим вечером?

– Завтра я отправлюсь в граничащее с нами правительство и буду отсутствовать несколько недель, а, быть может, и месяцев.

Грусть в глазах принцессы проявилась так же ясно, как очертания лица на чистом зеркале.

Правитель не стал более задерживаться, однако, прежде чем вернуться к делам родового долга, он решил пожаловать в восточную часть замка, по пути повелевая оповестить писателя о своём приходе.

– Доброго вечера, Ваше Величество! – поприветствовал подданный.