22 мая 1939 г. Советское командование перебрасывает на полевые аэродромы в районе Баян-Туменя из Забайкальского военного округа 22-й истребительный полк в составе 63 истребителей.

Несколько слов об условиях проживания лётчиков. Комфортными, или даже вполне сносными, их трудно назвать. Монголы предоставили юрты, вмещавшие от 4-6 до 30 спальных мест. Спали на циновках и войлочных кошмах, без постельного белья. Позже были завезены из Советского Союза разборные кровати. Лица у военных были раздуты от постоянных укусов комаров. Веки заплывшие – по той же причине. Лётчики даже не были обеспечены элементарными флягами с водой, которые можно было бы взять с собой в полёт, ну и питание полноценным и своевременным назвать было нельзя.

27 мая произошел первый бой вновь прибывших лётчиков в воздушном пространстве. Результат его был, скорее, ожидаем…

Советский самолёт И-15 к концу 30-х годов уже сильно устарел и не шёл ни в какое сравнение по силе, скорости и манёвренности на вертикалях в бою с новейшими японскими истребителями. На наших самолётах не было бронеспинки сидений, самураям легче было расстреливать советских лётчиков. И-15 имели многопулемётное вооружение. Однако случалось, что отказывали все пулемёты сразу и лётчику ничего не оставалось как идти на таран. И-16 (моноплан), так называемые "Ишаки", отличались от И-15 в лучшую сторону, но их, в начале военных действий, было недостаточно, так же как бипланов И-153 ("Чайка"), с убирающимися шасси.

Бой, можно сказать, не задался сразу. Для нас.

Самолёт командира авиабригады – Куцевалова Т.Ф. не взлетел вовсе из-за неисправности двигателя.

Четыре других самолёта почему-то вынуждены были сразу выйти из боя, "сожгли мотор". Одна из возможных причин указывается как используемое некачественное топливо.

Куцевалов приказывает лётчикам взлететь раньше него. Все "Ишаки" следуют по курсу по одному, самолёты-одиночки. И навстречу им вылетают японские самолёты-истребители, идущие в строю. Силы неравные, позиция заведомо проигрышная. Самолёты стали возвращаться на свой аэродром. Японцы преследовали вплоть до посадки и расстреливали в упор.

В итоге 9 самолётов противника ушли без потерь. Погибли три советских лётчика: старший лейтенант Николай Чернов, прикрывающий до последнего своих товарищей – лейтенанта Анатолия Орлова и лейтенанта Александра Мурмылова. Погибли и капитан Савченко, и младший лейтенант Василий Паксютов. Лётчик Александр Пьянков числился вначале пропавшим без вести. По одной из версий, он выбросился с парашютом из горящего самолёта. По другой – до последнего пытался посадить самолёт, в котором выявилась неисправность. Тем не менее Александру Петровичу удалось выжить.

Остальным лётчикам удалось уйти на посадку. В одном из самолётов насчитали после этого боя 18 пробоин!.. Цена ошибки такой стратегии – растянуться и вести бой по одному стоила очень дорого.

Анатолий Орлов, вернувшись на аэродром возмущался, восклицая в сердцах: "Да разве так воюют?! Мало того, что винт не тянет – так мы ещё и сами подставляемся!…".

Похожие воспоминания оставил лётчик Григорий Приймук. Он так сказал тогда об этом бое: «…Очередной наш лётчик вернулся на аэродром. С горечью замечает: «японцев много, а мы подходим к ним поодиночке, как беспомощные цыплята, вот они и клюют нас по одному!»

Александр Пьянков узнал о судьбе своих погибших друзей в госпитале через несколько дней после случившегося, когда его навестили товарищи.

В романе Олега Шушакова "На сопках Маньчжурии" есть эпизод, описывающий возвращение Александра Петровича после нескольких дней скитаний по пустыни: " Это надо было видеть! Приходит, значит, Сашка Пьянков к Глазыкину и говорит: "Рано вы меня списали на свалку, товарищ майор! Докладываю: дрался, покалечил пару самураев… Летел домой, но запнулся… Пришлось присесть… Да, и хрен с ним! Прибыл для дальнейшего прохождения службы!" А командир берет блокнот и вычеркивает его из списков погибших! "– так описывал эту сцену Толя Орлов."

Всё примерно так и было. Так как были свидетели, видевшие возгорание самолёта Александра Пьянкова, то решили, что сам лётчик погиб. Так и доложили. И в момент, когда делали доклад о его смерти, он как раз и заявился в часть, оборвав докладывающих: "Да жив, жив Александр Петрович".

Александр Петрович тут же был отправлен в госпиталь. Но там он постарался не задерживаться, рвался воевать. И вскоре снова был в строю.

Нарком обороны Ворошилов был недоволен командованием 57 корпусом, потерями советской авиации. Общий счёт боев в мае был 17:1, в пользу японских авиационных сил! Практически всухую.

Потом было вынужденное молчание со стороны советских самолётов. Японцы безнаказанно бомбили наши сухопутные войска с воздуха!

Изначально удача в борьбе за небо оставалась на стороне японцев, однако 29 мая в район боевых действий вылетает группа настоящих асов, во главе с Яковым Смушкевичем. Смушкевич Я.В. был к тому времени уже Герой Советского Союза, за боевые операции в Испании. Считался один из лучших лётчиков СССР. В Испании он воевал под кодовым именем "генерала Дугласа". За голову Дугласа маршал Геринг обещал 1 миллион марок.