Ребята были разные: из деревни бежали в город (думается из семей раскулаченных), бродяги и пару ребят ехали в Испанию воевать против Франко. Ну и к кому Игорю примкнуть? По говору и навыкам – он не деревенский, это сразу видно. На бродяжку тоже не похож, сильно чистый для них и опять же речь его выдаст. Решено, едет бить фашистов!

Но тогда должны вернуть Игоря родителям, а что он скажет?

Пока милиция шерстила станцию, потом начала разбираться с пойманными прошло часа два, Игорь сначала отогрелся, а потом его в жар кинуло – не прошла даром поездка на открытой площадке. Когда до Игоря дошла очередь, его уже колотило конкретно. На вопросы он не отвечал, а выдавал что-то вроде: «Да здравствует свободная Испания!», «Смерть фашистам!» и т.д. Дальше он помнил плохо, но очнулся ночью в палате больницы. Очень хотелось пить и есть. Попробовал встать, зацепил кружку что стояла на табуретке около кровати, от грохота проснулся сосед и в дверь заглянула медсестра, судя по силуэту маленькая кругленькая женщина.

Причитая она подошла к Игорю и силой уложила в кровать. Он попытался объяснить, что хочет пить, но из горла шёл только какой-то сип. Медсестра, женщина в годах, всё поняла сама и налила ему воды. Игорь выпил полную кружку, протянул медсестре:

– Ещё.

Выпил вторую, уже медленно, смакуя.

– Очнулся милок, это хорошо.

– Где я?

– Так, в больнице.

– А как я сюда попал?

– Так, милиционер тебя со станции привёз. Уж пять дён как прошло.

Реакция организма на выпитую воду и известие про пять дней была неожиданной: живот заурчал от голода и очень захотелось в туалет. О чём Игорь и сказал. В туалет его не повели (а сам бы он и не дошёл) – дали утку, а поесть медсестра принесла – кусок хлеба и кружку чая. Хлеб Игорю давала маленькими кусочками при этом заставляла запивать его чаем. При этом приговаривала:

– Ешь медленно, не торопись.

Утром на осмотре врач подивился что Игорь хорошо выглядит, учитывая какого его привезли. Игорь так понял, что врач на нём крест поставил, а он выкарабкался.

На вопрос как его зовут, Игорь замялся, и доктор сам ему «подсказал», что амнезия после такого жара – это возможное явление.

Потом пришёл милиционер тоже задавал вопросы, Игорь уже по «проторенной дорожке» – забыл, мол. Доктор подтвердил. Милиционер попробовал по-другому:

– Что помнишь?

– Детей помню, много было, но лиц не помню. Костёр жгли, песни пели:

И летят эскадроны,

Дробь тревожную бьют.

Трубачи Первой конной

Песню славы поют. *Трубачи Первой Конной, Музыка Г. Крылова, слова П. Синявского*

А дальше не помню.

Кое-как из себя слезу выдавил.

– Ничего, парень не переживай, это скорее всего детдом был. Ну да у нас тоже есть, туда тебя и определим. – сказал милиционер на прощанье.

Через неделю, когда Игоря выписали, он же и отвёл его в детский дом. Если в 1934-1954 дети поступали в детский дом с прочерком вместо родителей, сведения о них и о постоянном наблюдении за ними сохранялись в АХУ НКВД СССР. [НКВД – Народный комиссариат внутренних дел СССР (НКВД) – центральный орган государственного управления СССР по борьбе с преступностью и поддержанию общественного порядка в 1934 – 1946 годах, впоследствии переименован в Министерство внутренних дел (МВД). Фактически КГБ, милиция, ВВ и прочее в одном флаконе, т. е. от разведки, контрразведки, охраны госграницы и тюрем с зонами до органов ЗАГС и коммунального хозяйства включительно. Естественно, это был основной орган проведения сталинских «чисток», которые, впрочем, нередко начинались с самого НКВД или заканчивались им. Ни один из руководителей данной организации (Г. Г. Ягода, Н. И. Ежов, Л. П. Берия) не ушёл в отставку – только через «стенку» (впрочем, Берия расстрелян, уже занимая другие посты), с высшими лицами обычно «чистились» и низовые ступени. 03.02.1941 разделен на два ведомства – собственно НКВД и НКГБ, чтобы 20.07.1941 снова воссоединиться как НКВД, но в несколько иной комплектации. Все эти пертурбации определенно не способствовали упорядочению столь важной структуры.]

К счастью, в детском доме было не до Игоря: шла сдача-приёмка дел – от старого начальника новому. Так как Игорь был после больницы ещё очень слаб, ни на какие физические работы (уборка, кухня, колка дров) его направить было нельзя.

– А ты грамотный? Писать-то ты умеешь? – спросил новый начальник.

Писать Игорь умел, хотя и боялся это показать, но писать пришлось перьевой ручкой и макать её время от времени в чернила. Выходило медленно и коряво, но другие и так не умели. Таким образом Игорь получил доступ ко всей документации детского дома.

В книге регистрации он отыскал запись о приёме в детдом в марте 37 года Игоря Николаевича Васильева, сирота – родители умерли от тифа, социальное положение – из рабочих (отец Васильев С.С. рабочий механических мастерских, мать – домохозяйка), дата и место рождения – март 1925г., г. Новосибирск. Сам парень погиб летом – утонул в реке, когда ходили всем отрядом купаться. Это была одна из причин перевода старого директора.

Игорь старательно писал документы и пока никто не видел, переписывал книгу регистрации.

В итоге он стал Игорем Николаевичем Васильевым.

В Советском Союзе прилагали титанические усилия для ликвидации неграмотности – для идущей индустриализации нужны были технически грамотные люди, а её без обычной грамотности не будет.

Товарищ Сталин сказал на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г. – "…Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут".

И ведь попробовали смять! И ничего у этих сминальщиков не получилось! Но заплатил за это наш народ 27 миллионов жизней! И тогда решили нас купить, не всех – только верхушку. И вот это получилось! К сожалению…

В 1926 году в СССР неграмотные составляли 43%, в 1939 г. – 13%, в 1959г. – лишь 1,5%, а в 1979г. – 0,2%. При этом в некоторых странах Европы – Испания, Италия, Греция, Португалия – доля неграмотных в 1970-71г. составляла 9,8%; 6,1%; 15,6%; 29% соответственно.

Поэтому ничего удивительного, что в качестве общественной нагрузки Игорю поручили помогать в обучении детдомовцев грамоте. Ну, а так как учителя по имени не зовут, он стал «товарищ Васильев».