– Вы ведь сами видели Джу… Разве она похожа на японку?

Подполковник кивает, ободрённая этим хозяйка борделя продолжает рассказ:

– Вот и я решила, что это обычная китаянка. Времена сейчас такие, что многие девушки не прочь заработать своим телом на жизнь. До этого дня у меня к Джу не было ни малейших нареканий, а клиенты её очень любили.

– Откуда она у вас?

– Её привели мои знакомые… с той стороны фронта.

– Хунхузы? – сверлит её взглядом Николов.

– Да. Они были очень настойчивы, когда просили меня устроить судьбу Джу. Я всего лишь выполнила их просьбу.

Моё сердце ёкает, когда она говорит о хунхузах. Я перебиваю Николова, прежде чем он хочет задать новый вопрос.

– Скажите, а это случайно были не люди Ли Цао?

– Что вы, господин офицер! ! Все знает, что Ли Цао ненавидит японцев. Это были другие хунхузы, которые с ним никак не связаны.

– Хорошо, - кивает подполковник. – У меня на сегодня ещё много дел. Скоро сюда прибудут для разбирательства жандармы. Они решат, что делать с вами и вашим заведением, а нам, Николай Михалыч, пора в другое место: расследовать нападение на поезд.

С огромным облегчением выхожу вместе с Николовым из борделя. Только там понимаю, что могу теперь дышать полной грудью.

– Так и живём, Николай Михалыч, - говорит он. – Так и живём…

Глава 19

Кажется, у меня личный рекорд в этом мире - впервые я несколько часов не вылезаю из-за руля местного чуда инженерной мысли – николовского служебного автомобиля. Не скажу, что получаю удовольствие, устаёт всё, что можно: руки, спина, ноги, глаза. Хлеб шофёра этого времени зарабатывается тяжким трудом.

Мы выезжаем из города, пылим по просёлку вдоль железнодорожного полотна к месту нападения на наш воинский эшелон. До сих пор не по себе от пережитого в борделе Сяо Вэй.

– Николай Михалыч, вы как? – Николов, словно читает мои мысли.

Честно признаюсь, что до сих пор мурашки по коже.

Николов достаёт из кармана фляжку, протягивает мне.

– Глотните. Может, полегчает.

Принюхиваюсь. Что-то явно спиртное.

– Господин подполковник, я ж за рулём…

Николов удивляется.

– А причём тут это?

У них, что можно пить за рулём? Хотя, когда автомобиль роскошь, а не средство передвижения… Да и гаишников я тут до сих пор ни одного не видел.

– У нас водителям запрещено пить за рулём. Дорожная полиция строго следит, чтобы это правило соблюдалось.

– Ну, стопочка, другая не сильно ослабит внимание водителя. Да и выветрится быстро.

Ну, да, с местными скоростями и открытыми кабинами, когда водила и под ветром, и под дождём, и под снегом…

– У нас большинство машин с закрытыми салонами. А на скоростях под сто километров в час, даже небольшое рассеяние внимания способно привести к смертельной катастрофе, - делюсь с Николовым.

Подполковник удивлён.

– Сто километров в час? Сколько это будет в верстах?

Хорошо хоть не надо объяснять, что такое метрическая система.

– Больше девяносто.

– С ума сойти! Это же какая-то фантастическая скорость…

– Некоторые гоняют ещё быстрее. В полтора, два раза.

– Сложно даже представить себе.

Пожалуй, про реактивную авиацию и космос я не буду пока рассказывать подполковнику, дабы совсем уж не шокировать Николова.

Господи, мало мне было увиденного и пережитого у Сяо Вэй в «весеннем доме». Разбитые и обгоревшие вагоны, лежащие вокруг трупы часовых. Место событий взято под охрану и оцеплено солдатушками «бравы ребятушками» под командой пехотного штабс-капитана.

Завидев машину, он сам подбегает к нам и берёт под козырёк. Военная контрразведка – это вам не хухры-мухры.

Николов кратко переговаривает с ним – высокое армейское и железнодорожное начальство тут уже побывало, огляделось, и отбыло восвояси.

Ну, хоть какие-то хорошие новости! Стало быть, нам с подполковником никто не будет мешать работать, у насыпи пара запряжённых быками повозок, на которые китайские кули под присмотром усатого унтера аккуратно сгружают тела погибших.

Мы с Николовым буквально роем землю: следы на земле, стреляные гильзы.

– Это были хунхузы, - подполковник выпрямляется и закуривает папироску выщелкнутую из портсигара.

– Почему вы так решили? – удивляюсь я.

– Кони подкованы на китайский манер, - объясняет офицер мне, как первоклашке.

Судя по виду Николова, он с этим согласен.

Что-то не вяжется у меня в голове с этой версией.

– Сергей Красенович, но ведь гильзы исключительно от японских «арисак»… Есть несколько от наших трёхлинеек, значит, часовые, всё же успели сделать несколько выстрелов по напавшему неприятелю. Неужели все хунхузы поголовно были вооружены японскими винтовками?