«Вот бы узнать, что там с Младой? Жива ли?»

Искра откинула одеяло, встала, босиком прошлась по комнате. Щербатые доски приятно холодили ноги. В большое окно светила луна, висевшая над черными пиками сосен.

«Жива ли она?» — думала девушка, и тут словно кто-то шепнул ей, точно ветер, бившийся в запертое окно, вдруг обрел голос на одно, еле уловимое мгновение: — «Мертва! Мертва!»

Искра вздрогнула, оглянулась, но быстро опомнилась. Раскрыла створки. В комнату вместе с шумом дремлющего леса ворвался несущий прохладу ветер, всколыхнувший буйные кудри. Княжна вдохнула полной грудью.

«Мертва… — снова мелькнула эта мысль. — Не верю. Не поверю, ни за что. Она вернется».

По двору, ссутулившись, проковылял Сивояр. Ведун подошел к дубу, прикоснулся к нему руками. Застыл — похоже, молился. Потом внезапно посмотрел на Искру, словно знал, что она наблюдает за ним. Девушка отшатнулась, но успела заметить, как старик вынул из-под рубахи оберег на цепочке. Оберег блеснул ярким изумрудным светом. Искра на миг зажмурилась, а когда открыла глаза, с изумлением увидела, как на том месте, где только что стоял Сивояр, вспыхнул светящийся фосфоресцирующий зеленый туман, окутавший фигуру старика.

Туман рассеялся, и Искра там же разглядела… сову. Тяжело взмахнув крыльями, птица поднялась в небо. К ней присоединилась еще одна. Они покружились и улетели.

Искру поразила внезапная догадка. Дрожа от волнения, девушка легла и долго не могла заснуть…

Наступило утро. Отряд уже был на ногах. Горыня вывалился из избы, приблизился к кадке с водой и окунул туда голову.

— Где это мы? — спросил он, вытерев лицо рукой.

— У одного хорошего человека в гостях, — ответили ему.

— Как ваше здоровье? — иронично поинтересовался рослый дружинник по имени Чурбак — жизнерадостный парень с открытым лицом и шапкой жестких волос, похожих на солому.

— Могло быть и лучше, — проворчал Горыня. — Здесь здоровье поправить можно или как?

— Пьяница, — не удержавшись, бросила появившаяся на крыльце Искра.

Светозар был такой же. Он утонул в реке три года назад, спьяну решив посостязаться с дружками в умении плавать. Горыня, бравший пример со старшего брата и вообще очень любивший его, стал демонстративно оплакивать его кончину. И продолжал оплакивать до сих пор. Искру уже тошнило от этого.

«Я знаю, как это происходит, — думала она. — Они напиваются и начинают плакаться друг другу. Скупые мужские слезы. Мозолистые ладони похлопывают тебя по плечу. Бороды забрызганы дешевым пивом. Им кажется, вот она — настоящая жизнь. «Я потерял брата, — говорят или слушают они. — Я брата потерял! Помянем…» Как же меня воротит от этого…»

Горыня, пошатываясь, смотрел на сестру. Капли стекали с бороды на рубаху.

— Да иди ты… — тихо и печально пробормотал он.

— Там, в трех-четырех вёрстах отсюда, — говорил Сивояр, — после последней стрелы, в землях дупляков, неспокойно стало. Какой-то темный люд тревожит путников. Сам не видел, не знаю, но поговаривают, что черные они и жутко злые. Убивают всех и уносят в леса. Потому-то наверх никто в последние года два и не ходит. Вы первые. Будьте начеку. Да защитит вас лес! Бывайте.

Отряд, поблагодарив гостеприимного хозяина, продолжил путь.

— Скажи, Доброгост, — спрашивала Искра, — долго ли ехать до этого… как его там? Воиграда?

— Да дней пять. Может, шесть. Или больше.

— А какие они, эти северяне? И почему их не любят?

— Ох, княжна… — задумался старый писарь. — Что ж тебе сказать-то… Они, конечно же, отличаются от нас. Живут все больше в белокаменных хоромах. Культурные. Ну, и вера у них такая… немного странная. Триединство. Чуждое, как я думаю, любому вересу верование. Наверное, поэтому их и не любят. А может, только мы так и думаем? Но ты не бойся, Искра, кажется мне, что народ они хороший…

Тут Искра заметила приближавшегося к ним Девятко.

«Опять хочет поумничать, — подумала она, вспомнив прошедшую ночь. — Ну его…»

Искра стала побаиваться десятника. О чем он шептался с Сивояром? Она поспешила присоединиться к Буяне. Это не укрылось от Девятко. Он подмигнул ей. Слегка поклонился. Остался в стороне.

i Карл Кровавый (748 — примерно 785) — последний треарийский император, правивший в 769–778 годах. Отличался невероятной, превосходящей всякие пределы жестокостью и кровожадностью, кроме того, был совершенно безумен.

ii Междуречье — территория между реками Горынь и Волдыха. Раньше была центральной областью империи, от которой остались разрушенные Карлом Кровавым города и разветвленная сеть дорог, ведущих во все уголки Верхнеземья. После падения империи долгое время являлась средоточием многочисленных разбойничьих шаек.

Громко хлопнула упавшая книга. Звук расплылся по необъятной царской библиотеке, потревожив, кажется, все затаенные уголки. В темные лабиринты массивных стеллажей влился едва слышный ветерок, чуть встревоживший паутину, окутавшую многочисленные толстенные фолианты. Слабый свет, пробивавшийся сквозь пыльные окна, привносил ощущение заброшенности в это полузабытое место.