Кенгуриан Бёрджес будто получил невидимую, но сильную отрезвляющую пощечину, мгновенно развернулся и увидел замершую у какой-то портьеры знакомую нескладную фигуру частного сыщика. Тот пребывал в некотором ступоре, но, когда увидел, что к нему, расталкивая столики и сидящих за ними джентльменов (парочка при этом стукнулась лбами о столешницы), ринулся какой-то громила, его ноги вспомнили, что им следует делать. Граймль скрылся за портьерой — видимо, там был какой-то ход «для своих».

Монтгомери Мо поспешил сбросить с себя луч прожектора, словно липнущую к телу промокшую одежду, и ринулся в погоню, но у Бёрджеса была большая фора — у Граймля она была еще больше: наверное, все же не стоило орать на сыщика со сцены и тыкать в него пальцем.

Под всеобщее недоумение публики «Трех Чулок» и что-то вопящего со сцены конферансье, Мо пробирался через зал. Его не интересовало, что именно обсуждали сейчас в кабаре, нисколько не заботило, что они подумают. Кажется, распорядитель вечера расхваливал его на все лады, а глупые зрители ему вторили, но Мо было плевать на их восторг. Он видел скрывшегося за портьерой Бёрджеса, и лишь это его сейчас волновало.

Наконец, Мо оказался у портьеры, нырнул за нее и едва не стукнулся лбом о деревянную дверь, на которой висела табличка: «В переулок». Толстяк толкнул ее и вылетел под ночное небо.

Нельзя не отметить, что открывшаяся ему сцена весьма его удивила. У помойки, облепленной сонмом уличных котов, под светом одинокого фонаря стояла парочка громил из кабаре: один из них держал за грудки вырывающегося Граймля (от каждого его дерганья раздавался треск пальто), а другой, сложив огромные ручищи на груди, преграждал Бёрджесу дорогу к беглецу. Сам же Бёрджес в этот самый момент озвучивал какой-то список требований вперемешку с угрозами. Рядом с этим громилой напарник Мо, который всегда казался громадным, выглядел как ребенок, зачем-то принявшийся бранить фонарный столб. Но как уже упоминалось, к задушевным беседам эти типы склонны не были и в дискуссию вступать не собирались. Повезло, что Мо пропустил совсем немного.

Завидев его, оба кабарешных громилы выпучили глаза и скривили лягушачьи губы. Мо даже испугался, что сейчас немедленно будет съеден прямо так, сырым и немытым, по традиции какого-то племени жутких громил, но тут выяснилось, что подобными отвратными гримасами здоровяки выражали свое почтение.

— О, господин Мо! — выдавил один низким утробным голосом.

— Шикарное выступление, господин Мо! — добавил другой идентичным голосом.

Мо прокашлялся и нахмурился.

— Вы сцапали нашего беглеца, — сказал он, кивнув на дергающегося Граймля.

— О, так это… ваш?

— Он вас как-то оскорбил? Так мы его сейчас…

Мо яростно покачал головой:

— Нет-нет! Я сам. Мы с моим… — Мо сделал паузу, пытаясь придумать наиболее оскорбительную для Бёрджеса должность, — личным карликовым прихвостнем… — он понял, что сказал полнейшую глупость и тут же исправился: — в смысле, помощником… сами с ним потолкуем. Вы не против?

— Конечно, господин Мо!

— Для вас что угодно, господин Мо!

— Бёрджес, бери его, — велел толстяк, словно перепуганный и весьма нетрезвый частный сыщик был вовсе не человеком, а каким-то конвертом.

Громила, преграждавший путь, отступил в сторону, а другой просто толкнул Граймля прямо в руки Бёрджесу, после чего они оба, кивнув Монтгомери Мо, двинулись к двери кабаре.

— Благодарю, джентльмены, — бросил им вслед Мо и схватил Граймля за свободное плечо. Вместе с напарником они потащили его вглубь Панталонного переулка.

Отойдя на достаточное расстояние от черного входа в кабаре, Мо остановился и швырнул частного сыщика в стену. Тот хрипнул и уже было сполз по ней, но толстяк подхватил его и поднял за ворот пальто.

— Что, уже не такой наглый, да? — зашипел Мо. — Убавилось развязности?

— Ну да, без своей шавки-то, — добавил его напарник.

Граймль выглядел не лучшим образом. Кажется, последние пару дней он только и занимался тем, что осушал винные бутылки.

— Я… кхе… ничего… — начал было он.

— Да-да. Ничего не знаешь, — зарычал толстяк прямо в небритое лицо сыщику-пьянице. — «Ты вообще не причем». «Ты уже все рассказал…». — Мо негодующе заскрипел зубами. — Только попробуй еще раз заикнуться о том, что ты чего-то там не знаешь. Мне из-за тебя только что пришлось пережить не самые приятные мгновения, и я тебе этого не спущу.

— Ты ведь уже понял, что ты нам все сейчас расскажешь, да? — гневно раздувая ноздри, добавил Бёрджес.

— А иначе мы не станем с тобой возиться, — сказал Мо. — Мы просто прирежем тебя прямо тут, возле этой помойки, и никто по тебе не всплакнет. Более того, никто даже не удивится, представляешь?

— Ну эээ… Бэнкс… — начал было Хоппер, выйдя вдруг из образа. — Тебе не кажется, что это… чересчур?

— Мы вообще-то действуем тайно, не забыл? — рявкнул толстяк, повернув голову к напарнику.