Это я рассказываю для чего? Чтобы показать общую атмосферу в этой деревне. Как все там поменялось к лучшему. Село стало разваливаться, а крестьяне стали разбегаться, а если бы не ввели особый режим, нельзя было уйти из колхоза, так бы все еще раньше разбежались.

Раньше бабушка Маша пойдет в церковь в платочке чистом, придет, вся светится.

– Батюшка мене ласковое слово сказал и обещал молиться за моих сыновей.

А теперь батюшка превратился в кузнеца, а нас дразнили, что «а топы-топы-топы, к нам приехали попы, один маленький попок, без рубашки, без порток». Это имелся в виду я, потому что я был маленький, и бывало, когда штаны сохли, ходил без порток, а тут старший еще брат был. Так мы в этой же деревне и жили. Пацаны местные, бывало, говорят:

– Иди, посмотри, дед твой спит?

А у деда землянка была, и летом, чтобы мухи не кусали, он там после обеда отдыхал.

Я говорю:

– Спит.

А они мне:

– Ну, тогда ты с нами не будешь дружить, и мы с тобой не будем дружить, как же ты это? Иди, посмотри.

Я посмотрел, прихожу:

– Да, дед спит.

– Ну вот, молодец, сейчас мы залезем к вам в сад и кое-какие яблоки там вкусные пообтрясем. А ты вот стой и смотри, чтоб дед твой не проснулся. Ну, ты хороший друг.

Я стою, смотрю, они все, яблоки обтрясут… Я смотрю, дед проснулся. Я испугался и прыгнул через забор с плетня, чтобы он меня не увидел – и прямо в яму. Пятку очень сильно разрезал… Но он меня не видел, что я участвовал в этом разбойном деле. Ну, а почему вот так было? Потому что уже, хоть я и был маленький совсем еще, но мне так хотелось научиться на лошади ездить, что я мог сделать все, лишь бы дали сесть на лошадь. Они мне дали там лошадь – Витя назывался, хромой мерин буланого цвета. Но у него было одно преимущество по сравнению с другими – он мог на дыбы становиться, и вроде как лошадь серьезная. Вот из-за этого мерина Вити, и чтобы ребята меня взяли с собой и дали хоть чуть-чуть прокатиться на нем, я готов был все делать, и стоять, и смотреть, дед чтобы не проснулся, и все прочее, куда бы они меня не посылали…

– Ну, садись, – говорят, – счастливчик, – и подсадили на мерина верхом.

А в это время табун-то, погнали в ночное. Витя хромал-хромал, хромал-хромал, я прыгал-прыгал у него на холке. Он потом развернулся, взял меня за штаны – и скинул с себя об землю. Ну, я так мягко упал, и он убежал. Я кричу бегу:

– Витя, Витя, остановись, ну что ж ты меня бросил?

Витя, он даже посмотрел еще раз на меня и говорит – ну, вроде как сказал:

– Ты, – говорит, – мне всю спину отдолбил своей задницей.

А как я уж себе задницу отдолбил, так это вообще говорить не стоит.

Были и вот такие воспоминания детства. Луг за речкой Листвянкой был покрыт росой, и когда кто-нибудь пройдет – след оставался через весь луг. И были праздники, вечеринки. Там молодежь собиралась, плясала, танцевала. Была на селе такая пара красивая. Он – красивый, высокий парень, девушка у него была, Полякова Люба, такая стройная, красавица, у нее такая белая кожа румяная – я-то пацан, и то она очень мне нравилась. И вот они идут из соседней вечеринки, уже на заре, тут солнце встает, все освещено, роса на каждой травинке… птицы поют, жаворонки уже начинают подниматься потихоньку.

И они идут – он играет на гармошке, а она поет, а голос чистый, красивый, звонкий. Частушки назывались страдания. «Эх, там, страдала, страданула – прямо с печки сиганула». Ну, это уже пацаны так пели, а они красивые частушки пели. Может, я вспомню, потом вставлю в текст, для украшения моего описания.

И вот эта вся атмосфера, которую я ощущал, дышал, чувствовал, что это моя родина, это я здесь живу. Хоть я и был маленький, но у меня какие-то были неописуемые чувства родины и ощущение корней, которыми связан с этим местом. А потом, как говорится, корни-то и потерялись, засохли. Засохло и все генеалогическое дерево.

Сейчас, я устроюсь немножко поудобнее… В спину так вступило, что вообще встать не могу. Делал гимнастику суставную, и вот доделался до того, что все болит, и отдает в колено.

Сегодня 9 марта 2013 года, вчера был праздник – женский день, праздник весны и труда. По этому случаю Марина организовала нам развлечение. Мы ездили в зоопарк смотреть обезьян. Марина всю неделю просила: «Давай посмотрим обезьян, посмотрим обезьян», а у меня так болела нога, что мне очень не хотелось.

Тем не менее, посещение было очень любопытным. Особенно привлекла наше внимание семья горилл. Все говорят: «Гориллы, страшные, свирепые обезьяны». Оказалось, что они очень симпатичные, и жизнь у них очень похожа на нашу человеческую.

Здоровенный папа лежал в углу, как я дома на диване, как будто дремал. Рядом с ним домашнее окружение – жена с ребенком, надо заметить. У обезьян в семье много жен. Обычно один самец и несколько самок. Так они живут и проблем не возникает.

В этой семье три самки и двое детей. Один совсем маленький грудной горилленок, а второй пацан, как ученик второго класса, очень баловной, видать, парень. То ходил по вольеру, головой мотал, а потом стал к отцу приставать – то его пальцем ткнет, то за шерсть дернет, в общем, хотел поиграть. Надоел, видно, отцу этот его сынок хуже горькой редьки, он его пытался поймать и шлепнуть.