Шрифт:
— Отец своего ребёнка всегда и везде узнает…
— Если раньше не видел, откуда узнает? — заспорили ребята.
— Вот и мы узнаем, угадает он или нет?! — радовался Саня. — Только, чур, чтоб никто не глядел на Дину и не оборачивался в её сторону. Особенно спокойно должна сидеть Дина! А то все наши старания будут напрасны, и всё будет неинтересно…
Мне не было понятно, что задумал Саня, но я готова была выполнить любое его требование, лишь бы только скорее увидеть папу. Сколько прошло времени, я не знаю. Но вот смотрю — к нам идет моя мама и с ней человек в военной форме…
«А, может, это и не папа, а кто-нибудь другой из нашего села?» подумала я. И в то же мгновение ансамбль запел песню под громкий марш мальчишечьего оркестра.
— Привет победителю-герою! Слава нашей армии! — звучали слова песни. Сняв с головы фуражку, военный поприветствовал ребят. А сам быстрыми глазами пробежал по рядам, отыскивая кого-то среди нас.
— Видите, товарищ капитан, сколько детей? — сказал председатель колхоза. — Среди них ваша дочка. Найдите и узнайте её!
Мне в эту минуту самой хотелось крикнуть: папа, вот я, я здесь! Но я затаила дыхание и тихо сидела, втянув голову в плечи. Теперь я была уверена, что папа обязательно узнает меня! Обязательно узнает и возьмёт меня на руки! Ведь он же меня любит! Глаза его бегали по рядам от одного к другому и все ещё не находили меня. Он останавливался перед каждой девочкой и пристально смотрел в глаза. Я начала ёрзать на месте: а вдруг пройдёт мимо?.. Но вот руки, широкие и теплые, коснулись моей головы, и он сказал:
— Вот она, моя дочка! Вот она! — и поднял на руках высоко над собой.
— Папа! — вскрикнула я и прижалась к нему всем моим маленьким телом. Он обнял и поцеловал мои глаза, щеки.
Ребята захлопали в ладоши, оркестр заиграл марш. Папу усадили на почётное место. Мама села с ним рядом, а я у него на коленях. Я никогда не была такой счастливой, как в тот день.
— Играйте, смейтесь, ребята! Мы отстояли это право, — сказал папа ребятам.
Вот он, мой незабываемый день! Я беру ручку, кладу перед собой лист белой бумаги и начинаю писать. Первые строки торопливые и неровные. Иногда я спешно перечёркиваю их, пишу снова, снова перечёркиваю…
Часы, что висят на стене, спокойно и чётко отбивают: тик-так, тик-так. И мне кажется, что они понимают меня, что они смотрят на меня и одобряют мою работу: так-так, так-так.
Исписанных страниц становится всё больше и больше. На них трудно разобрать мой почерк. Но часы на стене продолжают тикать: так-так, так-так.
Завтра утром я прочту в классе своё сочинение. И совсем не обязательно, чтобы его поместили в школьный журнал. Для меня важнее всего то, что у меня есть свой незабываемый день… И я уверена, что у всех моих подруг тоже есть свои незабываемые дни.
Георгий ОРЛОВ
СИЛЬНЕЕ СМЕРТИ
(Из поэмы)
Ветер метёт порошей,
Деревья гудят за окном.
И снова я вспомнил о прошлом,
О давнем друге своём…
Мы вместе книги читали,
Ходили на берег лесной…
И Волгу переплывали
В рыбацкой лодке весной.
Вступали с ним в пионеры,
Давали клятву одну…
Решали одни примеры
И вместе ушли на войну…
А жил он просто и смело:
Война, разведка и бой!
Давно гроза отшумела
Над нашей мирной страной.
Но снова я вспоминаю
О грозной военной судьбе.
И строки свои посвящаю
Тебе, мой ровесник! Тебе!
Полночь. Окоп за дорогой…
Деревья тревожно шумят…
Месяц глядит с тревогой
На спящих солдат.
В землянке тесно и сыро.
При свете коптилки скупой,
В присутствии командира,
Пишет солдат домой:
«С победой вернёмся, верю!
Разлуки дни пролетят…»
…Хлопнув тяжёлой дверью,
В бессмертье ушёл солдат…
От пуль никуда не деться.
Грудью припав к земле,
Невольно вспомнилось детство
В зелёном приволжском селе.
Есть ли у памяти мера?!
Глаза у него горят:
«В школе родной в пионеры
Принимают ребят.
Красный галстук повязан,
Сверкаёт ярким огнём!
Теперь и Павлик обязан
По-ленински жить во всём!»
Огонь языкастый лижет
Зелёные ветки в кустах.
Фашисты всё ближе, ближе…