Девушка вздохнула и остановилась.

— Сложно тебе здесь, Олесь? Может, зря ты перевелась? — заглянул ей в глаза Евгений. Как в душу.

Олеся пожала плечами.

— Да нет, почему сложно? Все хорошо, — прошептала она одними губами и опустила в голову.

— Я же вижу, у тебя же что-то случилось. А помочь некому. Все подружки там…

— Я не одна… — Олеся хотела продолжить, но отвернулась в сторону, сглатывая комок слез.

Вика… «Нет ее у тебя больше, нет! А ведь она так старалась, все узнавала, так хлопотала по твоему переводу, чтоб тебя определили в ее же группу… Вика… И правильно, что она бросает трубку! Ты и сама с собой разговаривать не хочешь! Подлюка ты, вот ты кто! Самая настоящая подлюка!»

Слезы все-таки защипали глаза.

— Может, передумаешь и вернешься? — тихонько сказал Женя ей на ушко.

— Может, и вернусь, — глухо ответила она, глядя в расцвеченную огнями даль. У проспекта, по которому они только что шли, казалось, не было конца. Но Олеся понимала, это — тупик…

Женька, чувствуя состояние девушки, обнял ее. И она прижалась к его плечу. Ей так хотелось, чтобы кто-нибудь утешил, сказал, что, все непременно будет хорошо и с Анной Михайловной, и с Викой… Что все устаканится, как-то изменится в лучшую сторону, что где-то за поворотом нового дня ее обязательно будет ждать счастье… Только вот услышать все это хотелось от того… другого… черноглазого…

Докучные сказки про Руслана! Не начать ли нам с конца? Повторить ли с начала?

— А поехали со мной, Олеся? — прошептал ей в макушку Евгений.

Девушка подняла к нему голову.

— С ума сошел? — попыталась она улыбнуться.

— Нет. А что? Возьмем тебе билет сейчас по интернету. Не все же там билеты раскуплены… Поехали… Потом заберешь тут документы и вернешься к нам. Знаешь, как все обрадуются? — уговаривал Женька.

Олеся молчала, словно взвешивая все «за» и «против».

— Я подумаю…

— Возвращайся, я так скучаю по тебе… — он вдруг стал осыпать поцелуями ее лоб, глаза, щеки… — Олеся… пожалуйста… я так…скучаю…

Пребывая в какой-то заторможенности, она даже не отстранилась.

— Забудь… Олеся… забудь его… забудь…забудь его… — как заведенный, повторял Женька, целуя не отвечавшие ему губы.

— Женя, Жень, Женя… прекрати… ты опять за свое… Женя, — попыталась оттолкнуть его девушка. Но парень не слушался, продолжая ласкать ее щеку… ушко… шею…

— Да Женя! — закричала Олеся.

Евгений отклонился и посмотрел на свою подругу.

— Женя, мы друзья, мы с тобой друзья, — доносила Олеся основную мысль до тяжело дышавшего парня.

Он кивнул. И тут резко сжал ее в своих руках и поцеловал в губы. На этот раз ему удалось сквозь них проникнуть…

Айсберг в океане… Вот и она сейчас ощущала себя настоящей ледяной глыбой, медленно плывущей куда-то по течению. Поцелуй Женьки казался скучным, вялым, пресным…. Он не находил ни малейшего отзыва ни в душе, ни в теле, и Олеся, сначала поддавшись от неожиданности, теперь уперлась в грудь Евгения руками.

Он отстранился и взял ее лицо в ладони, заставив посмотреть на себя.

— Олеся… возвращайся домой…

Утро было бесцветным. Как и вся дальнейшая жизнь. Олеся нехотя встала с кровати. Ничего хорошего этот день ей уже не принесет. Предстоит тяжелая встреча с Шатиловым. Она ему еще не звонила, но знала, что он согласится увидеться. Надо встать и исправить хотя бы одну ситуацию, которую сама же и создала.

Олеся набрала номер Леонида Юрьевича.

— Здравствуйте, — начала она, услышав, что трубку сняли, — Леонид Юрьевич?

— Да… Доброе утро. С кем…

— Имя Веселинской Натальи Константиновны Вам что-нибудь говорит? — Олеся назвала имя собственной матери.

Собеседник, видимо, был слегка шокирован.

— Наташа? — не понял он.

— Нет, но нам необходимо встретиться.

— Конечно… Когда? Где?

Олеся назвала время и место встречи.

Осталось только собраться с духом и сделать то, что решила.

Леонид Юрьевич ждал ее в парке на скамейке. Он не заметил, как Олеся подошла к нему.

— Добрый день, — поздоровалась она, и Шатилов удивленно уставился на нее.

— Добрый день, Вы мне звонили? — он встал со скамьи.

— Я… — Олесе было трудно разговаривать.

— Я Вас узнал… Вы работали у нас уборщицей… Вы студентка…

— Да…

— Так, а при чем здесь Наташа?

— Я ее дочь. И Ваша тоже. Биологически.

Леонид Юрьевич потрясенно сел обратно.

— Олеся?

Девушка молчала, не находя нужных слов и заново переживая свои детские эмоции. И опять ей хотелось плакать… О, она очень хорошо помнила то время.