— Мама, мама, ты почему плачешь? — спрашивала маленькая Олеся. Ей было всего пять c половиной лет.

Но мама ничего не отвечала, только гладила ее по голове…

Олеся всегда очень ждала папу, только он почему-то редко бывал дома. А она скучала по нему. Олеся помнила, как он сажал ее себе на плечи, и границы мира расширялись, и она казалась себе высокой и всесильной…

Потом мама снова плакала… В одну ночь Олеся проснулась в своей комнате от криков. Это ругались ее родители. Девочка приоткрыла чуть-чуть дверь и сквозь тонкую щель посмотрела в прихожую. Ее папа куда-то собирался уходить. Он одевался. Мама стояла рядом и плакала. Куда же он? За окном — ночь, там темно, страшно, его непременно схватят злые волки…

— Папа, куда ты?! — выскочила Олеся из комнаты. Но отец даже не обернулся, открыв входную дверь и впустив волну холодного воздуха….

Она не видела папу долго, долго, очень долго… Мама сказала, что папа уехал… Но однажды девочка заметила его. Они гуляли с матерью в парке, и Олеся узнала отца. Он шел недалеко, по аллее цветущего шиповника. Девочка бросилась к нему:

— Папа!! Папа!!!

Мать догнала Олесю. Но он не мог не слышать ее! Между ними было несколько метров….Отец улыбался своей тете и, держа под локоток, уводил в сторону. И напрасно утверждала мать, будто Олеся обозналась. Девочка захлебывалась плачем…

Уже когда она немного подросла, стало все более-менее ясно. Ее родители никогда не состояли в браке. Олеся никогда не носила его фамилию. Отец то приходил к ним жить, то уходил… Чуть позже все вроде бы устаканилось, и они производили впечатление самой обычной семьи. Но оказалось, что все это время он встречался со своей Анной… А потом ушел к ней. И бросил их…Естественно, он никогда не участвовал в воспитании дочери. Через несколько лет мама встретила достойного человека, вышла замуж. Он удочерил девочку, и она стала Кудряшовой Олесей Александровной. И очень скоро стала звать его папой. Он всегда защищал ее и помогал во всем. Он возил ее на спортивные тренировки, делал с ней задания, никогда не пропускал школьные мероприятия. Он даже одобрил выбор университета, когда Олеся собралась поступать. Только мама была против. Чрезмерное сопротивление матери переезду дочери в другой город и поступлению в выбранный вуз возбудили в Олесе острейшее любопытство. И она все выспросила у бабушки. Оказалось, ее биологический отец преподавал в этом учебном заведении… Это только укрепило Олесю в правильности выбранного пути. Она хотела встретиться с ним, чтобы он узнал: она есть на этом свете….чтобы он увидел, как его дочь выросла и похорошела… чтобы отомстить… чтобы наказать…

Не раз картины из детства вставали в ее памяти. И ей было ужасно обидно за себя, за мамины слезы, за их, как уже поняла Олеся, нищету, в которой они были вынуждены жить некоторое время, потому что маме не платили зарплату…

— Вы даже помните мое имя? Я польщена, — с сарказмом произнесла Олеся, возвращаясь в холодный ноябрьский день. Она тяжело присела рядом с Шатиловым.

— Не надо, Олеся. Я помнил о тебе…

— Да… Так помнили, что забыли…

— Я вспоминал тебя, но твоя мама уже вышла замуж, тебя удочерили, я не стал вмешиваться.

— Вы вспомнили меня, когда поняли, что Ваша жена не может Вам родить ребенка? Как мило, — слова выливались из Олеси ядовитой струей.

— Олеся, я понимаю, ты злишься…

— Я к Вам вот зачем пришла. Поначалу, конечно, я хотела, чтобы Вы удивились, какая у Вас есть дочь. А потом мне хотелось только отомстить.

— Жизнь уже наказала меня.

— Это я уже наказала Вас.

— О чем ты говоришь?

— Понимаете, я побывала у вас дома… и это письмо… это я его написала…

Леонид Юрьевич в немом удивлении уставился на Олесю.

— Я сделала дубликаты с Ваших ключей и проникла к Вам в квартиру.

— Олеся, ты понимаешь, как жестоко ты поступила?

— Я-то да. А Вы? А Вы разве не так же поступили со мной? Вы отвернулись от меня, когда я была от Вас в нескольких шагах! Мне было пять лет, а я прекрасно помню всю ситуацию. Помните, в парке? А я кричала, я билась в истерике, я звала папу!!! — слезы навернулись на глаза, и Олеся спрятала лицо в ладонях.

Леонид Юрьевич невозмутимо смотрел на нее.

— Я не помню такого момента.

Олеся проглотила комок слез и подняла на него глаза:

— Значит, он не был для Вас важным, — она рассматривала рядом сидящего человека. Но ни одной теплой искорки не блеснуло в его глазах, ни одного неосознанного жеста, порыва, слова не дождалась Олеся.

— Ты все выдумала, понимаешь? Не было такого. Я бы не отвернулся.

И все. И никакого даже простого человеческого участия. И вроде не ждала ведь, что он его проявит, а стало почему-то снова обидно и больно, как той самой маленькой девочке, задыхающейся от слез в парке…

— Я не выдумала, — упрямо сказала Олеся. — Вы гуляли там с Анной Михайловной, я случайно увидела вас…я побежала к папе… которого долго не видела и очень-очень ждала!.. Понимаете Вы, черт возьми?! Ждала! — вскричала она и вскочила со скамейки.

Леонид Юрьевич досадливо поморщился.

— Олеся, такого не было, — терпеливо повторил он. — Я не настолько бесчувственен, как ты думаешь, чтобы так поступать. Ты что-то путаешь. Может быть, мы и встречались при подобных обстоятельствах, но ничего настолько серьезного не происходило.