Ведро в углу закрывали картонкой, так как выводить в туалет нас никто не собирался. Однако, запах проникал и сквозь картонку...

— Да уж, прямо-таки чувствую себя Эдмоном Дантесом, — проговорил я, когда новые сумерки закрасили небо за окном, а потом продекламировал. — Однажды в студеную зимнюю пору, сидим за решеткой в темнице сырой. Глядим, поднимается медленно в гору, вскормленный в неволе орел молодой...

Майор в ответ промолчал. Мда, контакт не налаживается. И вряд ли наладится в дальнейшем.

Кое-как снова удалось уснуть. Снилась какая-то чертовщина из сирийского прошлого. Куда-то бежали, в кого-то стреляли. Сквозь сон слышался лай собак и резкие окрики охранников. Реальность накладывалась на сон, создавая тревожные картинки.

Утром снова скрипнула дверь. В комнату вошли двое с оружием. Один из охранников показал на меня и скомандовал:

— На выход!

Я оглянулся на Дорина, тот хмуро уставился в окно.

— Не прощаюсь, — коротко сказал я и двинулся следом за мужчинами.

Вели меня тоже по всем правилам — один сбоку, второй позади. Только руки не заламывали, чтобы полностью обезопасить себя от нападения. Но если бы знали — кто перед ними, то непременно бы надели с десяток наручников.

— Куда меня ведут? — спросил я, когда мы вышли из складского помещения и свет резанул по глазам.

Спросил без особой надежды на ответ.

— Налево, — короткой командой дал ответ один из охранников.

— А зачем налево?

— За тем зданием.

Вот и поговорили. До прохода в кирпичное здание на мои вопросы больше никто не ответил. Бегающие по территории собаки косились на меня, но, видя рядом охранников, тявкать не осмеливались.

В кирпичном здании меня провели в кабинет. Судя по обстановке — директорский. То есть хороший ящик с папками, большой стол, удобное кресло. Возле окна фикусы в здоровенных кашпо.

За столом сидел Ульрих де Мезьер. Я с некоторым злорадством отметил замазанный синяк на скуле. Он всё-таки проступал сквозь нанесенный грим. Эх, если бы я мог, то ещё бы разок отвесил от души.

— Добрый день, Борис Смирнов, — Ульрих кивнул на один из стульев за столом. — Присаживайтесь.

— Для кого-то добрый, — хмыкнул я в ответ.

— Думаю, что через полчаса он будет добрым для большинства, — улыбнулся Ульрих.

— Вас и так тут большинство, — покачал я головой. — Так что нечего водить кота за яйца. Что не так? Почему меня взяли среди бела дня, да ещё Головлев раскрыл меня... Вам уже не нужен тот, кто находится внутри советской армии?

Да, я делал вид, что возмущен случившимся. Старался пробить — чего на самом деле нужно от меня Ульриху и остальным?

Улыбка сползла с губ де Мезьера. Он холодно взглянул на меня и произнес:

— А может вы перестанете валять дурака? Да, ваши силы в гипнозе очень велики, но и среди нас найдутся специалисты, которые смогут вам дать фору.

— Это что, из-за фрау Марты? Так там не было...

Бац!

Пистолет плашмя ударился о стол. Ульрих чуть придержал ладонь на холодном металле, а потом произнес:

— В другое время и в другом месте я бы с удовольствием послушал сказки, но сейчас... Борис, я знаю, что вы из "Гарпуна".

Весьма эффектно. Мне стоило больших трудов сначала вздрогнуть, когда пистолет упал на столешницу, а потом изобразить непонимание. Ну да, не собирался я просто так раскалываться!

Собрался стоять до последнего! Чтобы самому умирать, а Зинчукова не сдавать!

— Я не понимаю — из какого гарпуна? Я из автомата стрелял, а вот...

— Вы долго будете идиота изображать? — сурово проговорил Ульрих.

— Да я никого не изображаю! Я в самом деле не понимаю — о чем это вы? Мы же договорились о том, что я буду...

— Борис, возле церкви Святой Марии Магдалены был замечен товарищ Зинчуков. Да, замаскированный, но... После того, как Марта сообщила вам о моем местопребывании, а также месте службы моего брата, у церкви начали тереться какие-то подозрительные типы. Эх, Борис, чем хорош Темплин — тут все друг друга знают. Вот трое пришлых и оказались на виду у вполне обычных горожан. А в одном из троих узнали товарища Зинчукова. И что самое смешное — они ещё будут долго тереться возле церкви, но так никого и не найдут. А всё потому, что Марта тоже обладает кое-какими познаниями в гипнозе и успела всё зафиксировать до того момента, как вы попытались стереть ей память.

— Опять вы говорите о чем-то, о чем я не понимаю, — попытался я снова съехать, но мне этого не удалось.

— Борис, не надо, — поморщился Ульрих. — Вот чего не люблю, так это когда мне пытаются навесить лапшу на уши. За вами следили с того момента, как вы познакомились с Ангелой Доротеей. Следили, анализировали, взвешивали и выводили свои результаты. Борис, вы совсем не тот человек, за которого себя выдаёте. Да, нам понадобилось время на то, чтобы всё про вас узнать, но это того стоило. И теперь я вам предлагаю рассказать всё честно. Это даст вам возможность облегчить душу. И, возможно, спасет вашего сокамерника.