Понятное дело, что ужинать мы сегодня не стали. Неизвестно, что туда могли подмешать, чтобы сделать заключенных подобием овец, ведомых на заклание. Нам были нужны ясные головы.

Люди всё прибывали и прибывали. Они молчаливыми тенями скользили по слабоосвещенной территории, следуя за неразговорчивыми провожатыми.

— Как будто армию собирают, — пробурчал Дорин, когда появилась новая партия. — Сколько же их там?

— Да хрен знает, уже около сотни, — проговорил я. — Туда бы бомбу запустить — вот это было бы дело.

— И ведь ходят по земле — не боятся…

— Боятся, Геннадий, очень боятся. Потому и цепляются друг за друга — вроде как вместе не так страшно. А на деле боятся встретить смерть… Знаешь, я не раз замечал что те, кто посылают других на казнь, сами срутся при виде безносой, когда она приходит за ними. Ведь то, что случается с другими, кажется не таким страшным. Всю глубину кошмара понимаешь только тогда, когда он случается с тобой самим.

— Да уж, — только и хмыкнул Дорин. — Умирать никому не хочется… Только как та халупа их всех вмещает? Или они там друг у друга на башках сидят?

— Похоже, что успели подготовиться. Явно не за неделю планировали всё это. Видишь, даже машины не загоняют на территорию, чтобы особенно не отсвечивать. Все пешком идут и молча. Вот честно не удивлюсь, если такие собрания у них не в первый раз.

Наше обсуждение прервал скрежет ключа в замке. В комнату вошли трое крепких мужчин с автоматами. С ними был Лотар де Мезьер. Он направил пистолет на меня:

— Давайте на выход. И без шуток. Стреляем без предупреждения.

— Спасибо, что предупредил, — буркнул я в ответ и обратился к Дорину на русском: — Приглашают посетить их светский раут.

— Пошли их на … — сказал Дорин в ответ. — Скажи, что графья сегодня не в настроении.

Я улыбнулся. Если он шутит при мысли о близкой смерти, то моя работа не пропала даром.

Нас вывели из камеры, в которой пробыли почти целую неделю. Я сосредоточился на своих ощущениях. При прохождении по свежему воздуху старался незаметно размяться, разогреть кровь.

Завели нас в отдельное помещение, стоящее левее основного здания. Само помещение было пустым, если не считать сложенного у правой стены бруса. В конце помещения находилась дверь. За ней была ещё одна комната, в полу которой зияла большая круглая дыра. Из дыры наружу высовывались два лестничных рога.

— Вниз, быстро! — скомандовал Лотар.

— Что там? — спросил я, не надеясь на ответ.

Ответом был удар под дых. Я успел напрячь мышцы пресса, но всё равно воздух выбился из легких. Непроизвольно согнулся. Дорин что-то промычал, но его тут же ткнули автоматом под ребро со стороны сердца.

— Ещё один вопрос и я не буду таким уж добреньким, — проговорил Лотар. — Вниз!

Пришлось кивнуть. Можно было попытаться разоружить эту четверку, но что это даст? Выстрелить в Дорина они успеют, да и меня в таком тесном помещении зацепят. Оставалось только повиноваться и ждать лучшего момента.

Первым отправился Дорин. Он взглянул на меня, я хмуро посмотрел в ответ. Вскоре он исчез в провале. Как только он скрылся, так я сразу же получил тычок в спину.

— Быстро! За ним!

Такую команду трудно было не понять. Я тронулся следом. Лестница скрипнула перекладиной, когда я поставил на неё ногу. В ноздри шибанул запах вскопанной земли. Где-то внизу горел свет, Дорин почти спустился и вот-вот встанет на пол. Сколько длины в этой лестнице? Метров десять?

Я спустился и оказался в невысоком коридоре, где стояли двое вооруженных мужчин. Держались на расстоянии, не спускали с нас автоматов. За нами следом спустился Лотар и ещё один автоматчик.

После короткой команды мы двинулись вперед. Коридор, выкопанный в земле и освещенный подвешенными лампочками, вскоре вывел нас в большой подземный зал.

— Ого, — присвистнул Дорин. — Вот это они заморочились…

И в самом деле, зал была больше похож на обустроенный бункер. Высота потолка не менее четырех метров. Само помещение круглое, в диаметре около тридцати метров. Потолок поддерживается четырьмя мощными колоннами, стоящими в широких линиях нарисованной на полу свастики. Стены и потолок красные, как кровь, свастика и колонны чернее ночи, а вот всё остальное пространство залито белой краской.

У одной из стен были аккуратно сложены три Т-образных сооружения из толстого бруса. По стенам стояли ещё пять автоматчиков, которые с интересом наблюдали за нами, не опуская автоматов. Вот только форма на этих людях была нацистская. Как будто из времен Великой Отечественной вытащили эту форму, стряхнули нафталин и сделали нашивки со свастикой и знаками СС.

— Недобитки фашистские, — процедил я, глядя на стоящих.

— Вперед, коммуняки, — весело раздался позади нас голос Головлева. — Всё готово для рождения Четвертого Рейха. И вы будете теми самыми людьми, которые дадут рождение новому лидеру Великой Германии! Ой, а чего это три креста? Ведь было же два?