— Вот, — она жеманно улыбнулась, вкладывая в очередную купюру визитку, — сообщите мне, когда она поправится, хорошо?

— К-хм, зачем вы… я же зарплату получаю, — слегка смутился и покраснел врач, но деньги не вернул.

— Конечно-конечно, — она снова улыбнулась, а ее рука, как бы невзначай, скользнула по его бедру, опускаясь в карман халата. Чуть приподнявшись на носочки, женщина почти прижалась к щеке молодого мужчины, — это номер моего личного, — она выделила последнее слово, — телефона. Супруг о нем не знает, а по вечерам я совершенно свободна, а затем уже громче добавила. ­— Пусть девушка окрепнет, а я потом ее заберу. Не бесплатно, разумеется, — она отстранилась, а потом кокетливо стрельнула глазками. — Пока, красавчик!

Она отошла на несколько шагов, а потом обернулась и послала призывную улыбку. Врач долго смотрел в след красавицы, что удалилась, покачивая бедрами.

— Пока…, — прошептал он в ответ. Да, признаться, еш=го завела эта белокурая красотка.

— Не слишком-то ей доверяйте, — произнесла подошедшая Фаина Марковна. Весь разговор она не слышала, но суть уловила верно. Что бы ни задумала эта змеища, плохо будет в первую очередь Леночке. — Она лживая змея…

— Поезжайте домой, Фаина Марковна, — холодно перебил ее врач, глядя спокойным ясны взором голубых глаз. — Вам тоже стоит отдохнуть. Когда Елене станет лучше, я позвоню обязательно.

— Хорошо, — кивнула женщина и медленно побрела к выходу, обдумывая события дня. Эта лиса, Анна, что-то задумала. Вот только, что?

Три дня она пребывала в странном состоянии, когда не понимала, что сон, а что явь. Бессмысленно смотрела в потолок, спрашивая себя — зачем она осталась жить на этом свете? Ее осматривал врач, пытался задавать вопросы о произошедшем, но отвечала она нехотя, только да или нет, либо молчала и отворачивалась от него. Сердобольные соседки по палате пытались отвлечь ее разговорами, но ничего не могло вывести девушку из состояния оцепенения. В конце концов, демонстративное игнорирование постепенно отбило и у них всякое желание общаться со странной соседкой. Все просто махнули на нее рукой.

Несколько раз приходила Фаина Марковна, ласково разговаривала с Леной, но картина не менялась. Она только печально улыбалась старушке, а потом и вовсе отворачивалась к стенке. Ни всхлипов, ни стонов ­— ничего. За это время из ее глаз не скатилось ни одной слезинки, глаза оставались сухими, сердце разбитым, а душа холодной. Фаина пыталась уговорить девушку пожить у нее несколько дней, чтобы прийти в себя и решить, как жить дальше, но Елена отказалась. Она считала себя виноватой в том, что Фаина Марковна потеряла работу, и не хотела быть обузой, на что пожилая женщина только сокрушенно вздыхала.

— Завтра вас выписывают, — после вечернего обхода сообщил ей лечащий врач. — Хотите позвонить родным, чтобы вас забрали?..

— Нет, не стоит, мне… есть, куда… где остановиться, — тихо, но твердо произнесла Елена. За эти дни она много думала, что делать дальше, и… да, то, что она задумала, конечно, не выход, скорее, простая трусость с ее стороны. Но и вернуться в дом, который вдруг оказался чужим, а отец — незнакомцем, готовым… Лена закрыла лицо руками, ее плечи слегка вздрогнули, словно от холода, но она быстро взяла себя в руки и улыбнулась внимательному взору глаз лечащего врача. — И Марковне не звоните, не нужно ее беспокоить. Я вполне смогу доехать до дома самостоятельно.

Он снова с сомнением окинул пристальным взглядом отрешенное лицо женщины и поднялся, решив оставить ее одну. Нет, конечно, он не собирался делать то, о чем она просила. Вряд ли пациентка в состоянии самостоятельно добраться до загородного дома. Он немного узнал о ее семье, о бизнесе отца, и о том, что она довольно-таки состоятельная невеста. Даже видел фотографии ее и жениха в каком-то журнале. Кстати, красивая получилась пара. Что уж там между ними произошло, он не знал, но почему за все время жених и несостоявшийся отец не навестил свою невесту, не посочувствовал ее утрате? Ему было бы интересно узнать, но, увы, девушка на контакт не шла, а при упоминании жениха и отца отворачивалась к стене и замыкалась.

И все же мужчине было ее жаль. Да и интерес давно улегся, особенно сейчас, видя ее плачевное состояние. Под глазами залегли тени, делая их зелень еще глубже, щеки впали, придавая ей несколько дополнительных лет. Да и сама девушка, не отличавшаяся ранее пышностью форм, совсем похудела. Больничная пижама висела на ней мешком, делая ее похожей на бледное привидение. А ее психологическое состояние, так и вовсе, отбивало всякую охоту сблизиться.

–Вы уверены, Елена? — с сомнением спросил доктор. — Вы понимаете, что сейчас ослаблены, и вам необходим покой и присмотр? Кто-то кроме семьи сможет вам обеспечить уход и постельный режим? После такой кровопотери это очень важно.

— Все в порядке, Ярослав Васильевич, — бледно улыбнулась ему в ответ молодая женщина, — я не пропаду. Не нужно никому звонить. Спасибо.

Она снова повернулась к стенке, показывая, что разговор окончен, и врачу ничего не оставалось, как покинуть палату. Шепотки соседок не давали уснуть, поэтому девушка осторожно приподнялась, чтобы подойти к окну. Через полчаса они ушли на ужин, и Елена осталась в палате одна. Скрипнувшая позади дверь, вывела девушку из задумчивости, она резко обернулась и побледнела, заметив стоящую в дверях мачеху.