Комната встретила ее прохладой и запахом книг, а еще непередаваемой атмосферой, в которой Лена всегда чувствовала себя уютно. Её отец всегда гордился своей библиотекой, совмещенной с его кабинетом. Дорогая мебель, отделка в коричнево-бежевых тонах, декоративный электрокамин, в котором по вечерам «плясал» огонь и даже был слышен треск горящих поленьев. И, конечно же, несколько огромных, до потолка, шкафов с книгами. Борис Антонов никогда не скупился на их покупку. Часто бывая в других странах, он всегда привозил из поездки несколько новых книг. В детстве Лена частенько пробиралась сюда тайком, чтобы никто не нашел ее, и листала книги. Ее любимыми были те, что рассказывали о странах и их жителях, об их традициях. Было несколько любимых книг сказок с яркими красочными картинками.

Девушка тряхнула головой, отгоняя воспоминания, и посмотрела в сторону, где стоял стол отца.

— Ты хотел поговорить со мной, папа? — тихо спросила она, первой нарушая тишину, в какой-то момент показавшейся девушке зловещей.

Борис Николаевич сидел за столом с отсутствующим видом. В свои пятьдесят шесть он выглядел максимум на сорок с хвостиком. Мужчина отличался подтянутой фигурой, постоянно занимаясь спортом и не пренебрегая правильным питанием, величественной осанкой и мощным разворотом плеч. Его слегка тронутые сединой темно-каштановые волосы были подстрижены по последней моде. Массивный гладковыбритый подбородок выдавал в нем непримиримого, упрямого человека, отличного руководителя. Цепкий взгляд серо-зеленых глаз приводил в необъяснимый трепет даже самого смелого собеседника.

Но сейчас отсутствующий взгляд нервировал его дочь. Мужчина сидел с отстраненным видом и смотрел куда-то мимо нее, и, казалось, даже не заметил дочь, поэтому девушка тихо прикрыла дверь и прошла в глубь комнаты. Отец не отреагировал на действия Елены, даже не шевельнулся, словно находился в своем мире, куда ей не было доступа.

Девушка остановилась в шаге от стола и проследила за взглядом отца, который, не отрываясь, рассматривал что-то на его поверхности. Присмотревшись, девушка заметила маленькую полосочку бумаги, и тут же похолодела от ужаса. Перед отцом лежал тест на беременность, который она делала утром и выбросила в мусорное ведро. Надо же, кто-то не побрезговал рыться в мусоре, чтобы рассказать обо всём отцу. Хотя… тут и гадать не надо, кроме Анны никто в комнату не заходил — мачеха спит и видит, как бы избавиться от соседства падчерицы.

Сердце девушки пропустило один удар, будто упало куда-то вниз, а затем гулко забилось. К горлу подступил тошнотворный ком, а в висках застучала кровь. Облизнув пересохшие губы, чтобы хоть что-то сказать, она поймала взгляд отца, полный холодной ярости.

— Когда твоя мать ушла и бросила тебя, укатив с любовником заграницу, я много времени и сил тратил на то, чтобы вырастить из тебя кого-то стоящего. Я не отказывал тебе ни в чем, что требовало твое воспитание. Я надеялся, что из тебя вырастет приличная девушка…

­— Папа, я…, — Лена задрожала, понимая, что не знает, чего ожидать от родного человека. Таким она его не видела… впрочем, нет, в такой ярости он был, когда мама ушла из их семьи. Но тогда… тогда все было иначе.

— Замолчи! Моя дочь выросла обычной шлюхой! — глухо сказал он, поднимаясь из-за стола. ­— Ты хоть понимаешь, что сотворила, дрянь?! — отец придвинулся ближе, а она не могла заставить себя сделать шаг назад, чтобы уйти, убежать. Борис Антонов, не мигая, смотрел в глаза дочери, заставляя ту трепетать от страха. Его ноздри раздувались от ярости и гнева, а лицо походило на маску, перекошенную от злости.

Однажды, на отдыхе в горах, Елена случайно наткнулась на небольшую солнечную полянку, где в скудной травке росло несколько кустиков дикой земляники. Обрадовавшись, девушка бросилась собирать маленькие красные ягодки, вдыхая непередаваемый аромат лета. Потянулась за очередной ягодой и замерла. В нескольких десятках сантиметров от ее ладони, скрутившись в небольшой клубочек, на солнышке грелись две гадюки. Одна из них, не мигая, смотрела в глаза испуганной девушки, выпуская тонкий раздвоенный язык. Тогда ее спас инструктор, который сопровождал их группу в том походе, и Лена на всю жизнь запомнила правила безопасности, а еще тот холодный, безжизненный взгляд змеи, несущий смерть любому, кто перейдет ей дорогу. Почему-то сейчас она отчетливо видела похожий взгляд у отца.

— Папа, я все объясню, — прохрипела девушка, попытавшись оправдаться, но было слишком поздно.

— Молчать! — он влепил дочери звонкую пощечину, голова девушки мотнулась в бок, но она устояла на ногах. — Не! Смей! Открывать! Рот! — по слогам произнес Борис Николаевич, надвигаясь в сторону девушки и заставляя ее отступать назад, пока она бедром не коснулась края стола. — Я дал тебе все! Слышишь?! Ты получила хорошее образование, ты встречаешься с «нужными» людьми, которые помогут тебе неплохо устроиться в жизни, открыть «двери» в мир власти, а ты! Такая же шлюха, как и все остальные. Как твоя мать!

От его последних слов кровь отхлынула от лица девушки, и она побелела, как полотно. Ее руки сжались в кулаки, а страх перед яростью отца уступил место собственному гневу. Никто не смеет оскорблять ее маму, даже отец. На поверхность всплыли все обиды, которые она затаила на него, когда из семьи ушла мама. Это была только его вина! Ведь мама всегда жила ради семьи, отдавала всю любовь дочери и мужу, а он? Это он выбросил ее из их жизни и запретил видеться с дочерью. Вся вина мамы была лишь в том, что она полюбила другого.