— На вашем? — словно удивился он, а затем наклонился к уху девушки, — не знаю. Но на его месте я не отпустил бы тебя этой ночью, — прошептал он, опаляя горячим дыханием нежную кожу за ушком.

Она снова вздрогнула, рефлекторно дернув плечиками, а потом улыбнулась. Боже, какая это была улыбка! Мужчина задохнулся от сладкого восторга. Призывная, чувственная улыбка. Он понимал, что девушка просто хочет поквитаться за нанесенную обиду, а орудием выбран он, Зорро, но остановиться уже не мог. Медленно склонившись к лицу девушки, он не спускал взора с алых губ. Она смотрела затуманенным взглядом на приблизившиеся губы мужчины, ожидая поцелуя. Все внутреннее естество трепетало в предвкушении, а он все тянул время. Закусив нижнюю губку, поинтересовалась томным голосом:

— Тогда, чего же ты ждешь? — мурлыкнула мягким голоском — ого, даже так умею, — удивилась девушка.

Он, не задумываясь более о последствиях своего шага, решительно прижал к себе Испаночку, и они побежали в сторону автостоянки.

— Мотоцикл? — удивленно повернулась к мужчине девушка, разглядывая стального монстра. Он, как нельзя лучше, подходил к образу своего хозяина. Стальной «конь» сверкал хромированными деталями в огнях уличной подсветки.

— А ты против? — осторожно спросил Зорро, подходя к девушке ближе и накидывая ей на плечи свой черный плащ с алой подкладкой. Она обернулась к мужчине, с восторгом глядя на него и шало улыбаясь.

— Нет, — пискнула девушка от восторга, бросаясь ему в объятия. И пусть она совершает самую большую глупость в своей жизни, впервые поддавшись эмоциям, уверена, что не забудет эту ночь никогда.

Мужчина завел мотор, устроился на сидение, а затем помог сесть девушке. Она еще раз поблагодарила мысленно портниху, предложившую такой фасон наряда, теперь не было проблем с посадкой на мотоцикл, а потом обняла мужчину за талию, склонив голову ему на плечо.

— Тогда, вперед! Эта ночь наша, дорогая! — крикнул мужчина, выруливая за ворота усадьбы, где проводился праздник.

Выбежавший следом за ними жених Испаночки, успел только увидеть ярко-алую, развевающуюся подкладку плаща Зорро…

Еще немного постояв над раковиной, девушка усталым взглядом посмотрела на свое отражение в висящем напротив зеркале. Плеснув напоследок еще немного прохладной воды в лицо, стряхнула с пальцев капли влаги и выпрямилась.

«Как? Как можно быть такой наивной?! — ругала она себя, глядя на отражение в зеркале. — Даже вид оставляет желать лучшего…»

Ее взгляд снова опустился на мраморную поверхность возле раковины, на маленькую бумажную полосочку, лежащую на краю.

— Глупая, безответственная девчонка, — прошипела она своему отражению, — посмотри, на кого ты похожа! Ну как?! Как можно было пропустить ТАКОЕ? Безмозглая дур-ра! Не заметить очевидного…

С гладкой зеркальной поверхности на нее смотрела молодая, красивая девушка с тонкими чертами лица. Правда, цвет кожи был мертвенно-бледным, некогда яркие зеленые глаза потускнели и были окружены тенями, словно она не спала несколько дней. Да, собственно, так и было. Прямой носик совсем заострился, а щеки впали, придавая болезненный вид его обладательнице.

Девушка откинула со лба золотистые локоны и провела по ним рукой. Глаза, волосы, черты лица — все это ей досталось от матери, ей часто говорили, что она очень на нее похожа. «Мама, — с грустью подумала она, — если бы ты только была рядом. Этого никогда бы не случилось…»

В порыве гнева и отчаяния, она резко смахнула полоску с двумя черточками в мусорное ведро и закрыла лицо руками. Все эмоции, которые она сдерживала последние две недели, прорвали заслонку и вылились слезами отчаяния и безнадежности.

Глупо было надеяться, что такие явные симптомы были лишь плодом ее воображения. А теперь стало слишком поздно. До свадьбы всего неделя, как же я признаюсь, что беременна от другого? — эта мысль свербела и не давала покоя.

Ей вспомнилась та ночь, одна-единственная, полная наслаждения и страсти, чувственная. Она хотела только отомстить, но сама того не желая, окунулась в этот омут страсти, раскрываясь подобно бутону цветка под лучами чувственных ласк тайного любовника. Они не сказали друг другу ни слова, темнота ночи скрыла их личины, но их тела больше им не принадлежали. Эта ночь принадлежала только им двоим.

А утро…

Утро встретило ее разочарованием.

Он просто трусливо испарился, оставив ее одну в чужой квартире. Жалела ли она опроизошедшем? Нет, нисколько. Ждала ли, что он останется с ней до утра и откроет свое инкогнито? Да, возможно… Но, собрав в кулак свою волю, она покинула это место, где в объятиях желанного мужчины познала науку любви и страсти, где стала, наконец, женщиной. Нет, она не жалела ни о чем, но мысль, что придется как-то оправдывать свой отказ от предстоящей свадьбы, приводил девушку в священный ужас. Ведь объясняться придется с отцом. Неожиданно она представила его ярость, и новый приступ тошноты подступил к горлу.