Красный от смущения Иоганн Георг поднялся и неловко поклонился.

– Мне сказали, - продолжил дедушка Мертен, - что сегодня у нас совсем новый гость. Это Вит Шютц, сын Анны Магдалены, внук нашего дорогого покойного Эгидия Мертена. Вит, выйди к нам, пожалуйста.

Вит поднялся как будто не сам. На негнущихся ногах прошел в центр.

– Я слышал, как ты пел.
– сказал дедушка Мертен, - я всегда различаю все голоса. На каком инструменте ты играешь?

– Ни на каком, - Вит оглядел новую родню, их приветливые и слегка недоумевающие лица, глубоко вдохнул, - я - повар.

Общий изумленный вздох едва не снес его с места.

– Внук Эгидия ни на чем не играет?

– Да он бы второй раз умер!

– Ну конечно, Анна Магдалена влюбилась и убежала с поваром, а потом от них столько времени не было вестей. Бедный мальчик, его нельзя винить...

– Я не бедный, - сказал Вит. Глядеть прямо в глаза дедушке Мертену было тяжело, но он смотрел.
– Мне нравится мое дело. Просто мама всегда хотела, чтобы я познакомился с вами, а потом она умерла, и папа тоже...

Его кто-то обнял, кажется, одна из тетушек.

– Как вам не стыдно!
– возмутилась она, - Мальчик тоже наш, а самое теплое, что вы ему можете сказать "на каком инструменте играешь?". Дедушка Мертен!

Дедушка подошел ближе, и Вит увидел, что такое суровое лицо у него из-за косматых белых бровей. А глаза, пожалуй, строгие, но не злые.

– Это было невежливо, - сказал он.
– Я прошу прощения. Мы всегда рады тебе, Вит Шютц.

Потом все снова пели, пересаживались с места на место.

– Поешь ты все равно здорово!
– кричал в ухо Виту Амброзий. Тише не получалось, потому что Георг с Михаэлем притащили волынки и теперь что-то бодро на них играли.
– Я к тебе как-нибудь в гости приеду, тоже можешь говорить всем: "Это мой кузен, позорище, ножа для рыбы от вилки для фиг не отличит!". Кстати, а какие они?

Вит рассмеялся, но вспомнил, что некуда будет Амброзию приезжать, и смех застрял где-то в горле, так что он начал кашлять, а потом плакать, и вокруг забегали, хлопали его по спине и заставили пить отвар маленькими глотками. Когда он очнулся, то оказалось, что прямо напротив сидят дедушка Мертен и Кристоф. Еще тетя Барбара, та, что обняла его, и несколько старших Мертенов, имен которых он не помнил.

– Что у тебя случилось, Вит?
– спросил дедушка.

Герцог фон Липпен-Кеттель был военным гением и образцом для подражания. Его деды и прадеды служили различным королям и императорам, все они отличались железной выдержкой и спартанскими привычками в быту. Замок Липпен всегда был готов к осаде, герцог в любую погоду тренировался на улице. Однако от гостей он ничего подобного не требовал, и его балы также вызывали всеобщее восхищение, но уже по другой причине. Лучшие музыканты, роскошные залы, развлечения на любой вкус, а уж еда...

Герцог, конечно, никакими изысканными блюдами не интересовался, на любом пиру перед ним стояла фарфоровая тарелка с самой простой едой и куском хлеба из муки грубого помола, и хрустальный бокал с водой. Что также вызывало всеобщее восхищение.

Отец Вита был гениальным поваром. Вильгельм Шютц сочинял соусы и пирожные так же легко, как Мертены - кантаты, возводил сахарные замки и дирижировал поварятами словно вел за собой хор. Главным его блюдом, рецепт которого он тщательно хранил, был восхитительный пирог: пять видов сладкой пропитки, тесто с тертыми орехами, а также еще несколько ингридиентов, которые надо было смешивать в одному ему известном порядке и пропорциях.

Рассказал он про рецепт, конечно, только Виту. Наизусть заставил выучить, так, чтобы среди ночи вспоминался первым. Потом умерла от прошедшей через герцогство горячки мама. Потом отец - просто слабое сердце.

– И все на кухне такие: ах, прекрасный Липпенский пирог! Если бы хоть кто-то знал, как его готовить! Ну я подошел к распорядителю тихонько, сказал, могу попробовать, я до этого отцу только помогал. Мне выдали всё нужное, я так старался, и он получился!

На очередном приеме от пирога все по-прежнему были в восторге, герцог принимал комплименты. А на следующий день Виту сообщили, что он будет жить в другом месте. Оказывается, в замке Липпен в подземелье была еще одна кухня. День и ночь в ней готовили.

– Только сладости?
– Кристоф покачал головой.
– Выходит, ваш герцог больше всего любит сладкое и тайно его ест?

– По пять подносов в день жрет, - мстительно сказал Вит.
– И никому об этом нельзя знать, он же там какой-то идеальный воин. Никаким грехам не поддается, корочкой хлеба сыт. Я еле сбежал.

Старый лаз прорыли во времена, когда везде разъезжали рыцари в сплошь железных доспехах, а то и еще раньше. Был он узким, темным, взрослый бы не пролез, поэтому его просто заколотили небрежно досками и не следили особенно. Герцог полагал, что его замок подчиняется ему одному, а не какому-то поваренку. Возможно, замок тоже устал от причуд нынешнего хозяина, так что Вит выбрался без препятствий и приключений.