– Да, примерно, - подтвердил Траутман.

– Ну вот,- обрадовался Бен, - на эту глубину никакому батискафу не спуститься.

– Все так, но они что-то усиленно сооружают рядом с кораблем, - сказал Траутман.

– А для чего у нас, собственно, торпеды на борту?
– пробурчал Бен.
– Если мы обстреляем ими "Леопольд", то от этой лодчонки только щепки останутся. И Винтерфельду поможем поскорее очутиться на дне моря - он так туда стремится! Обойдется и без батискафа!

Он ухмыльнулся, но оказался в одиночестве: никто почему-то не видел в ситуации ничего комичного. Майк бросил на него свирепый, взгляд. Бен всегда относился к немцам крайне подозрительно, но когда узнал о начале войны, то просто их возненавидел. Даже в виде шутки замечание Бена не казалось смешным, но Майк-то знал Бена как облупленного, чтобы понять абсолютную серьезность его слов.

– Ну да, а вместе с Винтерфельдом отправятся на тот свет и все остальные, да?
– возмущенно выпалил Майк.
– Даже если бы на борту "Леопольда" не было профессора Арронакса и его экспедиции, то и тогда бы это было преступлением.

– Ах, вот как? Ну и что же ты сам собираешься предпринять? Может быть, дружелюбно попросишь Винтерфельда отдать нам профессора вместе с батискафом? с издевкой произнес Бен.
– Я уверен, он тут же откликнется на твою просьбу.

– Прекратите, - резко приказал Траутман.
– Перестаньте вести себя как несмышленые дети.
– Он повернулся к Сингху: - Вероятно, лучше всего этот день выждать здесь. Как только стемнеет, мы постараемся незаметно приблизиться к "Леопольду" и прокрасться на борт. Если повезет, то мы сможем освободить Арронакса и членов его экспедиции до того, как Винтерфельд успеет заметить, что мы рядом. Крис, выключи, пожалуйста, автоматическое управление. Мы останемся здесь до наступления сумерек.

Крис бросился со всех ног выполнять поручение, а Майк спросил:

– А как же батискаф? Я имею в виду, что даже если нам удастся освободить профессора, то у Винтерфельда все равно останется батискаф.

– А какой от него прок Винтерфельду без Арронакса?
– спросил Траутман. Он помолчал немного и добавил, покосившись на Бена: - В крайнем случае, мы можем повредить его. Конечно, это убьет профессора, но в качестве последнего выхода...

Приглушенный звук выстрела донесся до них через водное пространство как отдаленный раскат грома, едва слышный только-только на грани восприятия. И все же Траутман ошеломленно замолчал, обернулся и удивленными, широко раскрытыми глазами уставился на запад.

– Но это же...
– пробормотал Траутман.

Он тут же сосредоточенно вслушался, а через секунду и Майку удалось расслышать нечто знакомое: очень тихий, тонкий свист, который стремительно приближался и становился громче. Ему уже приходилось слышать подобные звуки.

– Но как же так?
– ахнул Траутман.
– Германцы не могут видеть нас.

Возможно или нет, только все они очень хорошо знали, что означает стремительно приближавшийся свист. Не успели они прийти в себя, как снаряд с невероятным грохотом шлепнулся о поверхность воды. Водяной столб высотой с башню взметнулся вверх. Хотя недолет составлял около сотни метров, "Наутилус" закачался на волнах, резко ударивших в борт подлодки.

– Немцы стреляют в нас!
– взорвался Бен.
– Как это может быть? Они же не могут знать, что мы здесь!

Артиллеристы с военного судна ответили повторным отдаленным раскатом грома, а мальчики снова услышали знакомый звук приближающегося снаряда.

– Все в лодку! Мы погружаемся!
– крикнул Траутман.

Все побежали к башенке. Каждая секунда, проведенная вдали от центра управления подводной лодкой, могла решить их судьбу. Несомненно, Крис уже выполнил приказ Траутмана и отключил автоматическое управление, а это означало, что вот-вот корабль остановится и превратится в великолепную мишень!

Наступая друг другу на пятки, они поспешно спустились по узенькой лесенке в башню, а затем в капитанскую рубку. Подводная лодка содрогнулась всем корпусом от второго взрыва, и, хотя Майк не наблюдал воочию кипение и грохот взлетевшей массы воды, чувствовалось, что взрыв произошел на этот раз гораздо ближе.

По всей видимости канониры "Леопольда" пристреливались, чтобы нанести удар поточнее. Несколько минут, и снаряд попадет в "Наутилус".

Майк ворвался вслед за Траутманом и Сингхом в капитанскую рубку. Крис, склонившийся над пультом управления, взглянул на них полными ужаса глазами. Оба взрыва были отчетливо слышны и здесь, но ведь Крис не знал, что означал этот грохот и тряска. Майк взглянул в огромный иллюминатор, занимавший почти всю стенку над пультом. Вода, бывшая здесь обычно кристально чистой и прозрачной, обеспечивая видимость на сотни метров, кипела и бурлила.

– В чем дело?
– испуганно закричал Крис.
– Я же всего-навсего выключил автоматическое управление. Правда-правда, я ничего больше не трогал.

Бедняга Крис подумал, что и шум и все эти толчки и кипение произошли по его вине. Но объяснять было некогда, все в одно мгновение оказались на своих местах за пультом. Траутман просто рухнул в капитанское кресло. Его руки действовали как будто сами по себе и принялись сразу за несколько дел одновременно.

Майк, как и все остальные, моментально оценил положение. Во время поездки они часто на практике изучали управление кораблем, кроме того, предусмотрительно потренировались на случай аварийной ситуации. Они могли почти мгновенно включить двигатели и погрузиться. Правда, никто и не подозревал, что весьма скоро их тренировки пригодятся на деле, когда от их действий зависела собственная жизнь.

Но именно так все и было. Майк взглянул в иллюминатор и, ослепленный, закрыл глаза, когда следующий снаряд с "Леопольда" разорвался так близко от "Наутилуса", что резкий яркий всплеск огня обесцветил краски и ослепил сетчатку. Полсекунды спустя "Наутилус" дернулся, как будто на него со всего размаху опустился молот. Сердце Майка испуганно рванулось в груди, когда он почувствовал, как огромная подводная лодка тяжеловесно и медленно повернулась и легла набок. На несколько секунд за стеклом обзора исчезла вода, а вместо этого в помещение проникли яркие солнечные лучи. Затем корабль с такой силой рванулся в прежнее положение, что Майка едва не вышвырнуло из кресла.