— Это мне? — зачем-то спросила я. Хотя уже итак было ясно, что это мне.

С губ Эрика слетел смешок.

Блейк нахмурился и покачал головой.

— Нет, купил Кайлу, чтобы разрешил подержаться за его задницу, ведь это именно то, что делают друзья, — ответил он.

Эрик прыснул со смеху, а я удивленно раскрыла рот.

— Я шучу, Джоанна, цветы для тебя, — сказал он и передал мне букет в руки.

Приблизившись, Блейк бесцеремонно встал между моих ног, и обхватив мои щеки, нежно поцеловал меня. Мои глаза закрылись, холодные губы заставили меня выпасть на секунды из реальности, если бы я не сидела на стуле, то сомневаюсь, что ноги выдержали бы мое пластилиновое тело.

БлейкДжоанна уснула только к четырем утра. За окном еще была тьма, и лишь круглая луна освещала улицы и незвано стучалась в окна. За ее спиной было черное небо, звезды и горы, покрытые снегом. Даже и не знаю, почему в такой темноте был виден снег. Возможно все дело в звездах и луне, а возможно в огнях Аспена. Ставлю на первое.

Вид был потрясающий, но я не сильно обращал на него внимание. Потому что прямо передо мной посапывала девушка, чей вид был в разы лучше. Она лежала на спине, одна рука согнута в локте и покоится на ее животе, другая вытянута вдоль тела.

Мы не спали полночи, но практически не разговаривали с ней, в основном проводили время по-другому. Джоанна была измотана, ее глаза, против воли закрывались, но лежа со мной лицом к лицу, она противилась и не хотела засыпать. Сон победил.

Я не мог оторвать взгляда от ее идеального тела, она была укрыта одеялом только до талии, ее небольшую, но упругую и безумно красивую грудь освещал лунный свет, он также затрагивал ее ключицы и ямку в основании шеи. Голова ее повернута ко мне, поэтому лицо было укрыто тенью. Но мне и не нужен был свет, чтобы знать каждую клеточку ее лица. Это было так по-особенному, интуитивно.

Я знал, где расположена каждая родинка на ее лице, знал, что в одном глазу, в синей радужке, голубых черточек чуть больше чем в левом, знал, что когда она улыбается, на ее щеках образуются едва заметные ямочки. Я знал ее так, словно ежедневно видел ее вот уже двадцать лет.

Я стал зависим от Джоанны. Я понимал, что не смогу расстаться с ней, как бы сильно мне этого не хотелось. Я понял, что пропал, когда вчера, разговаривая с Натали, она вдруг улыбнулась и помахала мне. Сердце резко ускорилось и мне вдруг показалось, словно я лечу в самую пропасть. Она сделала это, она скидывала меня в пропасть раз за разом, но после этого наступало спокойствие и умиротворение.

Второй раз подобное случилось ночью, когда я пошутил, и она засмеялась от этой шутки. В уголках ее глаз появились маленькие морщинки. Она была ведьмой, иначе, почему из-за простого девичьего смеха мне хотелось притянуть ее к себе и прижаться губами к ее улыбающемуся рту?

— Стэф? Почему ты дома?

Девушка сидела в гостиной на диване, подобрав ноги под себя. Она выглядела расстроенной, и кажется, я понимал, почему.

— Решила посмотреть ток-шоу, — натянуто улыбнулась она.

Я взглянул на экран телевизора, который висел на стене напротив дивана.

— На выключенном телевизоре?

Стэф кинула быстрый взгляд на экран и улыбнулась.

— Хреновая из меня лгунья.

— Да, очень хреновая, — усмехнулся я.

Стэф обхватила себя руками и отвернулась от меня. Перед этим, я заметил, как заблестели ее глаза.

Вздохнув, я подошел к комоду и вытащил оттуда голубое стеганое покрывало. Затем, присел рядом с мачехой и укрыл ее ноги этим покрывалом.

— Спасибо, — вяло улыбнулась она, вытирая щеки от слез. Я редко видел, как Стэф плакала, она была очень сильным человеком. И каждый раз, когда я видел ее поблескивающие от влаги глаза, мое сердце разбивалось на сотни осколков.

— Не за что, — ответил я. — Так Грант снова забыл о том, что вы должны были сегодня поужинать?

Она приподняла голову и взглянула в потолок. С детства я уяснил одно: отец всегда отдавал себя работе. Его компания была для него на первом месте. Все знали это: наши родственники, прислуга, я, Стэф. Знали и в каком-то смысле принимали это. Поэтому слезы Стэф сейчас не вписывались в обычную картину. Дело не в работе отца.

— Сказал, что нужно доделать один проект, — уныло отозвалась она.

— Но ты ведь плачешь не по этому?

Мачеха вздохнула и покачала головой.

— Не думаю, что нам нужно обсуждать это, — сказала она.

Я невесело усмехнулся.

— Стэф, мне пятнадцать, а не пять, можешь сказать мне, — надавил я.

Она не смотрела на меня, вместо этого начав перебирать в руках край одеяла.