От этого аромата закружилась голова, и я на секунду опустила глаза, разглядывая начищенные и блестящие туфли на его ногах.

Ну, конечно же, Блейк был идеален во всем, педант до кончиков носков черных брендовых туфель. А я до конца жизни буду ненавидеть проклятые кедр и лаванду.

Как говорила моя мама, пластырь лучше срывать сразу.

Ты поиграл с моим телом, но ты не получишь мою душу, Блейк Джефферсон.

— Скажи, богатая разбалованная девочка не знала чем себя развлечь и решила поиграть? — спросил он, так и не дождавшись ответов на свои предыдущие вопросы.

— Так же как и богатый мальчик, — процедила я.

Его непонимающий взгляд скользнул по моему лицу. Меня прорывало на смех от этого искреннего удивления.

Хреновый из тебя актер, Блейк.

— О чем ты? — спросил он.

— Не прикидывайся идиотом. Тебе это не идет. Я знаю, что ты поспорил на меня.

— Что? Я не спорил, Джоанна! — он чертыхнулся. — Селеста.

— Хвати врать! — грубо бросила я. — Не нужно больше притворяться, я знаю о том, что ты просто решил «проучить строптивую официантку».

Я ощущала себя выжатой и пустой, хотела бы я разреветься или горько рассмеяться, но внутри были лишь холод и лед.

— Все было не так, — покачал головой он.

— Да мне плевать, ты еще не понял? Видимо мы оба стоим друг друга!

— Что?

Я улыбнулась и невинно захлопала глазами, стараясь прогнать подступающие слезы. Вселенная, дай мне сил не разреветься перед ним, пожалуйста.

— Моя подруга, блондинка — это Барбара. У нее есть кузина — Саванна, знакомое имя? Наверняка нет. Ведь ты просто использовал ее тело и отшвырнул ее от себя как бракованный товар. — Он слушал меня, и с каждым моим словом, его лицо менялось. — Мы подумали, что было бы прикольно отомстить тебе Блейк. Ты хотел мое тело, а я не давала бы тебе его.

— Но мы переспали, — хмуро сказал он.

— Просто в этот раз не ты воспользовался, а тобой воспользовались, — самоуверенно пожала плечами я. — Ты серьезно думал, что я буду с кем-то вроде тебя? Я Селеста Джоанна Хэтфилд, не какая-то официантка, на которую ты можешь воздействовать, тыча в лицо своим положением и бабками. Мудаков вроде тебя, я всю жизнь щелкаю как орешки. Признаться честно, в этот раз орешек оказался с гнильцой.

Он изогнул губы и покачал головой, переваривая мои слова.

Я лгала ему в глаза и даже бровью не повела. Я была так убедительна, что сама себе поверила. Но разбитое, обливающееся кровью сердце здорово отрезвляло меня и возвращало в реальность.

Блейк вытянул руку и коснулся моего лица, погладив щеку, и нежно обхватив подбородок.

— Да, мы стоим друг друга, — кивнул он. Любимые некогда губы зависли в сантиметре от моих, будто Блейк хотел поцеловать меня. — Одри не солгала тебе. Это был просто спор, ты стоила сто долларов Джоанна, такова твоя цена.

Его губы скривились в злобной усмешке, я хотела отпрянуть, но окаменела в его руках, мои глаза обжигали предательские слезы, а в горле возникло странное ощущение, словно его сдавили колючей проволокой.

— На самом деле из всех кого я трахал, ты была самой дешевой, мисс Хэтфилд.

Мою грудную клетку пронзило судорогой, оттолкнув Блейка от себя, я вскинула руку и со всей скопившейся ненавистью, отвесила ему пощечину.

Двери лифта открылись, и я вошла внутрь, слезы градом катились по моим щекам. Но я отвернулась, чтобы он не видел, что сделал мне больно.

Двери закрылись, и лифт двинулся вверх.

Человек, который учил меня кататься на лыжах, который подарил мне неземное наслаждение и позволил впервые за много лет почувствовать себя живой, вырвал мое сердце. Он не сожалел, не винил себя, он не способен на чувства и не умеет любить, потому что в его сердце одна лишь тьма.