Что за херня?

Так не пойдет.

Я схватил Дикарку за руку и резко притянул к себе, завладевая ее мягкими и теплыми губами. Она опешила на секунды, и хотела оттолкнуть меня, надавив на мои плечи, но не стала этого делать. Джоанна заурчала как котенок, пухлые губы распахнулись и мой язык проник внутрь, встречаясь с ее теплым языком и наслаждаясь его сладким вкусом.

Джоанна пискнула, и тогда ее руки на моих плечах напряглись, словно этот звук, возникший где-то внизу, и сорвавшийся с ее губ был неожиданностью для нее.

Я улыбнулся и стал целовать ее спокойнее, не так развязно и дико.

— Блейк, — повторила она, отстраняясь и пытаясь успокоить тяжелое дыхание, аккуратные брови нахмурились, — больше так не делай.

— Не говори, что тебе не нравится это.

Она упрямо вскинула подбородок, твердо глядя мне в глаза.

— Не нравится.

Я не мог сдержать смеха.

Она хотела меня также сильно, как и я ее, и мы оба это понимали. У Джоанны не получалось скрывать ту стихию, что одолевала ее каждый раз, когда мои руки касались ее тела. Однако она все еще продолжала делать вид, словно я ей безразличен.

— Странно, твои глаза говорят об обратном, — с лукавой улыбкой ответил я, приближаясь к ее губам, дразня. И когда она ожидаемо потянулась в ответ, я отстранился, убедившись в своей правоте.

Она вспыхнула как спичка, синие глаза потемнели, становясь похожими на бушующее ночное море, а щеки залило краской.

— Мы едем куда-нибудь или весь вечер простоим на парковке? — недовольно спросила она, вскидывая бровь.

Я обхватил ее за талию и притянул к себе.

За время общения с этой девушкой, я понял, что когда она смущена или испугана, то начинает нападать. Она была сильной и стойкой, с собственными принципами и установками, которым, по всей видимости, она дает властвовать всю свою жизнь. Но когда этот щит, который она водрузила вокруг себя, слабнет, Джоанна теряется и переходит в режим атаки. Не могу сказать, что мне не нравится такой ее пылкий характер, но увидеть ее без этих щитков, мне хотелось так же сильно, как затащить в постель.

— Прекрати быть такой колючей, — прошептал я ей на ухо, и повел нас к машине.

— Я вовсе не колючая, — проворчала она, сжимая губы, чтобы скрыть улыбку.

— Твои колючки буквально торчат из моей груди.

Она молчала несколько секунд, затем тихо, без тени улыбки на лице, ответила:

— Значит береги свое сердце, Блейк.

Я галантно открыл перед ней дверь, и проводил взглядом, наблюдая за округлой попкой в узких брюках.

— За него ты можешь не беспокоиться, — усмехнулся я.

Лучше тебе поберечь свое сердце, Дикарка.

***

Через двадцать минут мы уже стояли перед кованными темными воротами с большой мигающей вывеской.

Джоанна выглядела озадаченной, со скепсисом в глазах, она разглядывала каждый завиток ворот.

Я не понимал, расценивать это как хороший знак или плохой.

— Парк развлечений? — спросила она, запрокидывая голову и смотря мне в глаза.

На улице уже темнело, поэтому парк освещался десятками ярких фонарей. Белые огни отражались в ее глазах, и освещали ее кожу, подчеркивая природную бледность.

Джоанна сразу показалась мне слишком серьезной, поэтому привезти ее в парк развлечений было не самой плохой идеей. Но сейчас я уже сомневался в этом.

— Да, я подумал, что будет здорово повеселиться.

Я взял ее ладонь в свою. Хрупкие пальцы были почти ледяными, поэтому я не раздумывая сунул наши руки в карман моей куртки.

Джоанна еще раз взглянула на темные декоративные ворота, мигающие разноцветными огоньками. На ее лице отразились удивление и кажется восторг, но она быстро спрятала все это поглубже возвращая взгляд ко мне.

— Я думала, что ты веселишься немного по-другому.

— Мне известны многие способы веселья, — игривым тоном ответил я. — Только попроси.

Она покачала головой.

— Это предложение?

— Скажи, что не заинтересовалась.

На ее губах возникла улыбка, и я невольно залюбовался ею. У нее были белые ровные зубы, и полные губы, словно очерченные бледно-розовой линией, хотя на них совсем не было помады или других средств для макияжа. И как я не заметил этого раньше?

— Сегодня мне достаточно каруселей, — уверенно сказала она.

— Сегодня? А завтра каруселей может быть недостаточно? — спросил я, ощущая себя на пределе. Я готов был затащить ее за первый попавшийся лоток, торгующий мороженым, к черту карусели, и плевать на людей.

Она засмеялась и ударила меня в плечо. Однако ее удар я практически не почувствовал.

— Остановимся пока на каруселях.

Ее рука все еще была в кармане моей куртки, там же, где и моя рука, и это не казалось мне неприятным, а скорее наоборот. Джоанна скрестила наши пальцы, образуя «замок», а я в ответ сжал ее руку своей. При этом, она даже не взглянула на меня, увлеченно разглядывая громкие мигающие карусели.