— И откажетесь от лабораторного журнала вышедшего из под руки Салазара Слизерина? — и не понять чего больше было в эмоциях у Друэллы, облегчения, что такая ценность останется в семье, или же возмущения моим пренебрежением, ведь для любого уважающего себя чистокровного мага подобный поступок был сродни кощунству. Где же это видано, чтобы кто-то мог взять и отказаться от наследия одного из Основателей?!

— А зачем он мне? Я на память не жалуюсь и прекрасно помню всё, что когда-либо записывал.

Им потребовалось немало времени дабы переварить услышанное. И вот спустя две минуты, потраченных на осмысление сказанного мною, ко мне обратился Генри.

— Я Вас правильно понял, Вы утверждаете, что являетесь Салазаром Слизерином?

И пусть вопрос был задан мне ровным голосом, лишённым интонаций, могущих отразить чувства Лорда Гринграсс, зато я прекрасно ощущал его эмоции, в которых было неверие в собственные выводы, благодаря которым он пришёл к такому умозаключению, затем осторожное отрицание такой вероятности, если даже он верно всё понял, и вместе с этим страх и трепет перед именем такой величины, как Салазар Слизерин, самым величественным и известнейшим Тёмным Лордом за всю историю человечества, память о котором дошла до наших дней.

И дабы снять всякие сомнения с Генри, Я обошел его артефактную защиту, а вместе с нею его собственный ментальный щит и стал транслировать свой ответ напрямую в его разум. А с небольшой задержкой, после обдумывания, решил также поступить и с остальными находящимися в зале разумными, что и проделал.

— «Позвольте представиться первым моим именем, под которым я стал известен в этом мире. Салазар Слизерин, чуть позже известный как Святозар Змиев, а ныне скромный преподаватель Хогвартса, Ормарру Дрейк. У Вас всё ещё остались сомнения по поводу моих слов и собственных выводов на их счёт?»

И говорил я это всё шире раскрывая свою ауру, позволяя доле малой моей силы вырваться во внешний мир, а вместе с этим, для эффектности, подчинил все тени в помещении, что стали поглощать всякий свет, приглушая его и стягиваясь ко мне, меня же самого объяло белоснежное пламя, а глаза приобрели свой естественный вид. Теперь на всех присутствующих в зале взирали глаза древнего змия — бывшего Василиска, а теперь, видимо, ближайший родственник Кецалькоатля!

Мда… у Генри после моей демонстрации силы стал преобладать страх в эмоциях, который начал перерождаться в суверенный ужас. Он мгновенно пришёл к выводу, что всё это время их мысли не были для меня секретом, а на протяжении моего нахождения здесь за столом и нашего общения он несколько раз поминал меня недобрым словом, а конкретно в тот самый момент, когда Сигнус предложил мне себя в вассалы в оплату за взятие Беллы в личные ученицы. И ему теперь было до одури страшно за себя, жену и дочь. Салазар оставил после себя громкую славу и часть её касалась именно того, что он никогда не прощал оскорблений, и не один разумный не пережил собственной грубости, хамства и неуважения, направленных в адрес Слизерина.

«Ты меня не оскорбил своим беспокойством за своего друга Сигнуса, так что не нужно себя накручивать, Генри. Успокойся», — Прозвучало в разуме Лорда Гринграсса, чья белоснежная кожа сейчас стала ещё бледнее с момента раскрытия мною собственной личности. Но подобное настроение от него мне ныне было совсем не нужно, а потому я не постеснялся воздействовать на его чувственный дух, дабы приструнить его разбушевавшиеся эмоции.

А вот Сигнус своей реакцией меня не удивил от слова совсем. Признаться нечто подобного я от него и ожидал. На моё признание он отреагировал чисто по блэковски, незамутненным детским восторгом и счастьем ребенка, что повстречал своего кумира. Наверное, именно такие чувства испытали бы первоклашки-фанаты от семи до двенадцати лет при встречи с реальным Человеком-пауком, Железным человеком или Капитаном Америкой. На меня обрушилось такое кристально чистое и светлое, что ну никак не могло у меня увязаться с личностью Сигнуса. Мда уж… В сознании Блэка, на волне одолеваемых им эмоций, всплыли его детские воспоминания, в которых его мама читала ему перед сном исторические хроники, где описывались «подвиги» Салазара. К примеру, как Слизерин наслал поветрие мора на гоблинов, осадивших Хогвартс, и где автор не поскупился на красочные иллюстрации и описание того, как людоеды-ксеносы блевали собственными внутренностями и истекали из всех щелей кровью после отравления. Или как Салазар, в попытке отмщения инквизиции за неоднократные попытки его уничтожения и прочие покушения, поразил Европу чумой, от которой скончались десятки миллионов разумных. Просто какой-то звиздец! Его же чокнутая мамаша даже не думала как-то скрыть эти подробности от неокрепшей детской психики, а описывала их не скупясь и во всей красе, не упуская ни одной детали повествования! Вот же блэканутые! Семейка Адамс английского розлива. Но самое удивительное, что Сигнус уже в таком невинном возрасте был под стать любимой мамочке и деяния Слизерина вызывали у него восторг. Причём это не вылилось у него в стремление причинять боль, зато он получил ориентир к чему стремиться, и если бить, то пытаться это сделать с таким же размахом и зрелищностью, как это выходило у Салазара, чью душу я сожрал.

И сейчас у него в голове билось лишь одно желание, нет, даже не так. Мечта! Как бы мне всучить в личные ученицы оставшихся своих двух дочурок?

Тут ведь вот какое дело, если я даже попорчу его девочек, лишив невинности, когда они достигнут возраста в котором смогут представлять интерес для мужчины, это ни разу не будет умалением чести и достоинства рода Блэк. Фигура Салазара, образ Слизерина стали в Англии идолом и иконой для девяносто процентов всех чистокровных. И даже те десять процентов, что от меня не в восторге, всё равно испытывают к моему имени глубочайшее уважение и гордость за то, что я являюсь частью истории их страны, Англии. Как там говорил Гаррик Олливандер о Томе Реддле, когда мелкий Поттер получил свою палочку с пером Фоукса?

«Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел — да, ужасных, но все же великих».

Так вот, эти слова ещё больше подходят под описания жизни и поступков Слизерина, мне ли об этом не знать?

Так что случись такое, если чья-то там дочь смогла бы вдруг привлечь внимание Салазара Слизерина и по итогу была бы им лишена невинности, для девочки и её семьи это было бы несказанной честью и никак иначе это расценивать не будут ни её родственники, ни посторонние. Наоборот, завидовать будут! А если вдруг такой посчастливилось бы принести в дом приплод от Слизерина, так у её семьи вообще будет праздник. Ребенка сразу же после его рождения примут в род и будут оберегать как зеницу ока. Не найдется таких идиотов, кроме совсем уж оголтелых фанатиков, что отказались бы от вливания в свой род моего наследия, с моими генами. Примерно тоже и случилось с тем единственным бастардом Салазара, которого он нагулял после совместной пьянки с Годриком, когда они впервые авалонского эля отведали.

Сестрёнки Друэлла и Розалия тоже не далеко отстали от Сигнуса и были готовы кричать, визжать и пищать от переполняющих их чувств восторга и счастья, ведь им повезло вытянуть такой счастливый билетик в лице меня для своей девочки. Ох… А об этом я и не подумал. Теперь ещё и Леди Гринграсс стала размышлять над тем, как бы и ей свою дочку мне в ученицы втюхать. Хотя… А собственно почему бы и нет? Я вообще без каких-либо напрягов могу хоть сотню личных учеников себе набрать, благо есть возможность подрядить к их обучению хоть пару сотен своих иллюзий. К слову, сейчас их количество у меня достигло тысячи трёхсот двадцати.