– Это точно, - согласился Атарбеков.

– Вот за них и надо взяться со всей беспощадностью!
– Киров сделал глоток чаю, поставил стакан обратно.
– Нам, Георг, надо быть готовыми ко всяким неожиданностям. На ревкоме мы приняли декрет о хлебе. Паек маленький, мизерный...

– Это хорошо видно по твоему завтраку!..

– Да, да, мизерный, - Киров бросил взгляд на тарелку, на которой лежали две рыбные котлеты и кусочек черного хлеба, - но делать нечего, Георг: на складах, я сам проверил, всего девять вагонов муки. Это остаток от первого саратовского наряда, на девять дней, по вагону на день! Ночью я звонил в Саратов, телеграфировал в Москву. Сегодня будем ждать ответа. Уверен, что хлеба нам пришлют. Но это, к сожалению, не изменит нормы. Хлеба нигде нет. Хлеб - у Деникина и у Колчака. Надо драться за Кавказ и Сибирь, а это требует времени. Контрреволюция воспользуется декретом о хлебе и будет делать свое черное дело. Учти это!

Атарбеков задумчиво подошел к окну, стал ногтем очищать замерзшее стекло. Вдруг он встрепенулся, вспомнив, видимо, что-то очень важное.

– Я тебе так завидую, Мироныч!

– Чему именно?
– Киров с любопытством посмотрел на него.

– Тебе так даются речи!

Киров смутился, опустил голову:

– Ну, так и даются!.. Оратор я никудышный. Заметил - перед выступлением меня всегда охватывает волнение? Потому и большие паузы вначале.

– В чем секрет твоей речи?.. Ведь есть какая-то пружинка? допытывался Атарбеков.
– Слушая тебя вчера, я много думал об этом.

Киров рассмеялся, махнул рукой:

– Никакой пружинки. Я просто искренне разговариваю с людьми и никогда им не говорю того, в чем сам не убежден.

Киров поручил Атарбекову вызвать врача к Оскару, и они вышли в приемную. Там уже собрались члены ревкома. Пора было расходиться на митинги.

Внизу Сергей Миронович лицом к лицу столкнулся с Мусенко и Нефедовым.

– Вы к нам на митинг? А мы за вами, - обрадованно сказал Мусенко.

Не успели они перейти улицу, как у тротуара остановились сани. Из них вылез человек в богатом пальто и, размахивая портфелем, нетвердым шагом направился к Кирову.

– А я к вам, товарищ предревкома. Подписать нарядики на бензин. Вчера мне их подписывали в исполкоме, а сегодня в городе - этакая метаморфоза! уже новая власть!.. Разрешите поздравить вас с избранием...
– И он шаркнул новой.

– Кто вы такой?
– изменившись в лице, спросил Киров.

Почему-то смутившись, Мусенко с Нефедовым отошли в сторонку, к ограде Братского сада.

– Разве вы меня не знаете?
– Незнакомец был искренне удивлен.
– Я Буданов.

– Буданов?..

– Буданов! Меня знает весь город, я член губисполкома...

– И член комиссии по реквизиции имущества и уплотнению квартир?.. Так это вы?
– быстро подхватил Киров.
– Тогда я о вас слышал!

– Вот видите! Я был уверен...

– Это у вас пропадает имущество со складов? Это вы вечно пьянствуете и терроризируете население своими дикими выходками?..

– Позвольте, позвольте!.. Это неправда, на меня клевещут, - трезвея на глазах, начал оправдываться Буданов.

– Может быть, неправда и то, что вы сейчас пьяны?..

– Разве?.. Я с утра выпил рюмочку в честь именин бабушки, но это такой пустяк. Разве я пьян?..

– Уезжайте-ка домой, Буданов. Когда выспитесь, приходите в ревком, я вас приму. Идите!..

Тот плюхнулся в сани, а Киров подошел к дожидавшимся его Мусенко и Нефедову, и они направились через Братский сад.

– Много нашкодил у нас этот Буданов, - сказал Нефедов.
– Умные люди говорят, что он реквизирует имущество у буржуев, а продает спекулянтам с Татарского базара. Сыт, пьян и нос в табаке!

– Будановых много развелось в Астрахани, - поддержал его Мусенко. Сначала они пролезли в партию, потом на хорошие должности, вот и безобразничают.

– Мы наведем порядок в городе, - ответил им Киров.
– За это можете быть спокойны. Важно, чтобы об этом знали и рабочие. Кстати... что говорит народ о происшедших событиях?

– Вы о ревкоме? Народ рад, что он создан, - ответил Мусенко.
– Только плохо, что людей мутят новым декретом о хлебном пайке.

– Кто мутит?

– Да известно кто! Господа меньшевики. Сидят в фабзавкомах, вот и мутят!

– А что говорят?

– Глупости, на что еще способны?.. Говорят, будто бы хлеба в городе много, склады ломятся, а мы его не даем народу. Вот как, товарищ Киров!

– Что еще говорят?

– Ведут агитацию за свободную продажу хлеба, за отмену карточной системы.

– Это не глупости, Мусенко. Как народ относится к этим разговорам?

– Народ-то ведь разный, товарищ Киров. Кто посознательней да с коммунистическим понятием, тот, конечно, дает отпор таким разговорчикам, а кто того... значит, небольшого ума и дальше своего носа не видит, тот, глядишь, и уши навострит, не все и поймет.