– Ах, мерзавцы, мерзавцы!

– Через княгиню Туманову мятежники получали все копии приказов по Реввоенсовету, - сказал Атарбеков.
– Она же вместе с Евстигнеевым передала им сотню винтовок и много ящиков патронов со складов армии. Сам ее допрашивал. Спрашиваю: "В скольких экземплярах вы печатали приказы по Реввоенсовету?" Отвечает: "В четырех".
– "А надо было?" Отвечает: "В двух".
– "Куда же вы девали остальные две копии?.." Усмехнулась эдак, посмотрела на меня и говорит: "Они шли по особому назначению..." Удивительно открытый и наглый враг!

Киров прикрыл глаза рукой и так с минуту сидел неподвижно. Потом обмакнул перо и на списке арестованных, приговоренных к расстрелу, поставил и свою подпись.

– Список надо обнародовать, опубликовать в "Коммунисте". Пусть народ знает о своих врагах. Да и врагам будет неповадно устраивать новые мятежи!..
– Киров встал у окна.
– В приемной у меня сидят кавалеристы из бригады Кочубея. Они рассказали мне историю разоружения бригады, отъезда Кочубея на Царицын. Поговори с ними и глубоко вникни в это дело, Георг. По-моему, в лице начальника штаба Двенадцатой армии Северина мы имеем еще одного ненаказанного предателя!.. Это бывший полковник царской армии, генштабист. О нем давно ходит плохая слава. Я говорил с Саратовом, там связывались с Царицыном, узнавали про судьбу Кочубея. Его нигде нет! Он либо погиб в степи, либо попал в плен к белым. На днях штаб Двенадцатой армии будет перебазирован, и Северин уедет. Займись, Георг, этим полковником.

– То-то там плачет один из кавалеристов, - задумчиво проговорил Атарбеков.

– Это Иван Завгородный, близкий друг Кочубея. Не может себе простить, что отпустил его в степь. Замечательный человек! Прослышал от кого-то про наши астраханские события, поднял эскадрон и, пользуясь неразберихой в штабе Северина, как нельзя кстати прибыл в Астрахань. Знаешь, что мы поручим эскадрону?

– Знаю! Рыбацкие села!..

– Угадал, Георг!
– Заложив руки в карманы, Киров энергично стал шагать по кабинету.
– Мы пустим эскадрон рейдом по рыбацким селам! Накажем кулаков в Иванчугах, Самосделке, Алексеевке... В Алексеевке, например, кулаки убили всех коммунистов и членов их семей, разграбили и сожгли все их дома... Придадим эскадрону и один из Коммунистических отрядов... Ну и сами рыбаки выставляют отряд. Делегация их сидит в приемной.
– Киров остановился перед Атарбековым.
– Видел их командира? Такого молодого парня?.. Это комсомолец Поляков. Он числился сорок четвертым в списке кулаков. Но во время вчерашней бойни его случайно не оказалось в селе. Так что же сделали, мерзавцы?.. Нашли "выход"! Взамен него заживо утопили в Волге всю его семью, даже грудного ребенка!

– Не может быть!
– вздрогнул Атарбеков.

– Заживо утопили в проруби мать, жену, ребенка, сестру!.. За-жи-во! Атарбеков услышал в голосе Кирова металлические нотки.

– Я этой подробности не знал... О звероподобные! О людоеды! Атарбеков от гнева даже заскрежетал зубами.

Киров подошел к машинке, наполовину вывернул заложенный в нее лист, пробежал глазами напечатанное, сказал:

– Учти, Георг. Утром газеты выйдут с приказом о ликвидации мятежа.

– Я это учту, Мироныч, - с холодной сдержанностью проговорил Атарбеков, вставая.

Киров вышел вместе с Георгом в приемную, познакомил его с усатым богатырем Завгородным, с его лихими кавалеристами, потом подвел к рыбакам. Командиром оказался тот молодой парень, чьи страдальческие и скорбные глаза так поразили Атарбекова, когда он вошел в приемную. Теперь парень сидел, распахнув полушубок, без шапки. Он был совсем-совсем седой.

Знакомясь с ним, Атарбеков низко склонил голову, чтобы не видеть его глаза. А они печально, сквозь слезы, смотрели на него, словно говорили: "Уж лучше бы они меня убили, не трогали семью... Зачем они это сделали?"

Молча разойдясь с Атарбековым в коридоре, Киров зашел в машинописную. Дежурная машинистка спала на диване, накрывшись пальто. Сергей Миронович тихо окликнул ее, но она не ответила. Тогда он погасил свет, на цыпочках вышел из комнаты и осторожно прикрыл дверь.

Вернувшись в кабинет, Киров, озадаченный, с минуту стоял у окна, потом, вспомнив свою журналистскую деятельность в газете "Терек", сел за машинку.

– Дальше в приказе мы напишем так, - сказал он вслух и стал энергично двумя пальцами выстукивать на гулкой машинке: "Вдохновленные золотом английских империалистов, они надеялись захватом Астрахани запереть советскую Волгу. Но тяжелая рука революции беспощадно разбила все их планы. Красная Армия, Красный Флот и революционные рабочие Астрахани дружным ударом разбили в прах контрреволюционные банды, и рабоче-крестьянская власть приобрела новые силы для борьбы за святой идеал, за социализм..."

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

25 марта, после трехнедельного пребывания в калмыцкой степи, Коммунистический отряд Мусенко возвращался в город, но без своего командира: как и было условлено, он с "особой экспедицией" пробирался дальше по степи, чтобы миновать фронт белых.

Вслед за бойцами отряда шел обоз. На санях и телегах везли тифозных, забранных из колонны Боронина, раненых и обмороженных, приставших к отряду на обратном пути. Везли на санях и заболевшую Анастасию Федорову.

Невзирая на болезнь, Федорова возвращалась в город довольная. Отряд выполнил поставленные перед ним задачи. Огромное количество людей получило помощь. Отряд выдержал три боя с белогвардейцами.

Радовали Анастасию Федорову и события в городе - подавление белогвардейского мятежа.

Была еще радость: VIII съезд партии, проходивший в Москве с 18 по 23 марта; события в Венгрии - Венгерская революция, провозглашение Венгрии Социалистической Советской Республикой!*

_______________