– Золотое время для охоты, - сказал Савва Ионов, чтобы что-нибудь сказать.

– Да, птиц много, - задрав голову и не сводя глаз с коршунов, проговорил Адам Фокленд. Он мог часами следить за их парением.

Вот первый коршун камнем упал вниз и, едва коснувшись воды, взмыл вверх. В когтях у него серебристой чешуей сверкнула рыба. Коршун полетел в сторону леса. Но вслед за ним с высоты устремился второй коршун и, сделав полукруг, зашел сзади и с поразительной легкостью отнял рыбу. Тогда на второго коршуна бросился третий. И завязался кровавый бой! Они то падали вниз, то взмывали вверх. Но рыба все же досталась третьему коршуну. Обессиленный боем, он не успел сделать и нескольких взмахов крыльями, как рыба выпала у него из когтей и полетела в реку.

И тогда с высоты упал четвертый коршун, который до этого спокойно кружил над дерущимися хищниками. У самой воды, срезав крылом волну, он успел на лету схватить рыбу и, низко пронесясь над рекой, полетел в сторону леса.

А над Волгой снова кружили три коршуна, описывая круг за кругом.

– Здесь кроме коршунов много и другой птицы.
– Савва Ионов вздохнул.
– На островах водятся лебеди, пеликаны, аисты. Золотой край! Здесь даже цветет священный лотос.

– Лотос?! Удивительно...
– Хмурый, неразговорчивый Чейс несколько оживился и задвигал лошадиной челюстью.
– Я видеть лотос Египте. Может лотос расти на Волга? Я думать, это ошибка. Вы путать его с лилией. Лотос - священный цветок, и родина его - Египет и Индия.

– И Волга!.. Я был на островах. Лотос цветет в протоках в июле августе. Красивое это зрелище... Приезжайте! Я вас прокачу по дельте, покажу много и других чудес. Приедете?
– И Савва Ионов, кривя свои тонкие губы, вопросительно уставился на американца.

– Посмотрим, посмотрим, - торопливо проговорил за Чейса Адам Фокленд.
– Все зависит от нашей поездки в Дагестан. Если все будет хорошо, - он многозначительно переглянулся с Чейсом, - тогда в августе мы будем в Астрахани. На этот раз - с королевским флотом.

– Дай бог, дай бог!
– вздохнул Бондарев.

– Приедем смотреть, как растет лотос...

– Как цветет лотос!
– сказал Фокленд.

– Да, да, - поправился Чейс, - как цветет лотос... Это очень смешно волжский лотос!..

Рыбница под залатанными мешковиной парусами описала полукруг по реке и встала недалеко от берега. В воду спрыгнули двое детин с засученными по колено штанинами - из банды дезертиров, скрывающихся в низовье. Казак с серьгой в ухе вынес из камыша чемодан, корзину, два тяжелых мешка. Детины погрузили все это в рыбницу, потом перенесли туда же на спине Чейса и Фокленда; старик с косматой гривой, сидевший на корме, оттолкнулся шестом, и рыбница медленно стала удаляться на середину реки.

Ионов и Бондарев молча помахали рукой вслед отплывающим.

Чейс и Фокленд так же молча ответили им. Лица у них были хмурые, неприветливые. Они настороженно косились на команду, на паруса, на реку, на небо. Все у них вызывало подозрение. Ни во что они не верили в этой непонятной им стране. Не верили даже людям, преданным им, таким, как Ионов и Бондарев.

А с какими надеждами они шли на Астрахань!.. Сколько мучений перенес в калмыцкой степи Адам Фокленд! Тысячу раз он рисковал заболеть тифом, замерзнуть, умереть с голоду!.. А Чейс!.. Какой крюк ему пришлось сделать, чтобы попасть в Астрахань!..

И Фокленду и Чейсу в Порт-Петровске "астраханский поход" представлялся несколько в ином виде. Мастера "внутренних переворотов", они надеялись на то, что, как только доберутся до Астрахани, сразу создадут там "кулак" из астраханского казачества, местной буржуазии, меньшевиков, эсеров и... в два счета свергнут власть большевиков... Потом создадут коалиционное губернское правительство, королевский флот войдет в Волгу, двинутся в поход полки и дивизии Деникина и Колчака, а там... там начнется победный марш на Москву. Все у них было точно рассчитано и расписано. Но мартовский мятеж, на который они возлагали столько надежд, оказался разгромленным, а контрреволюция - обезглавленной!

Оставаться дольше в Астрахани было опасно, и они вынуждены были теперь на какой-то сомнительной посудине с залатанными парусами, с подозрительной командой из двух дезертиров и кулака-старика выбираться обратно в Дагестан.

Оба они чувствовали себя довольно скверно. Но Фокленд был все же в несколько лучшем положении. В Порт-Петровск он возвращался не с пустыми руками: вез важные агентурные сведения о большевистском подполье Дагестана, которыми снабдила его мадам Кауфман. Стоило это ему сто фунтов, но могло окупиться сторицей. Чейс об этом деле и понятия не имел: Фокленд умел хранить тайну. Ему нравился смысл старой русской пословицы: "Хлеб-соль - вместе, а табачок - врозь".

Третий день продолжалась переправа войск в город. Боронин не уходил с пристани. Много еще забот у него было по размещению колонны, по сдаче оружия приемочной комиссии Реввоенсовета.

Волга кипела в районе города. Буксиры, небольшие пассажирские пароходы, лодки, моторки непрерывно носились взад и вперед по реке. Проплывали караваны рыбниц и шаланд в низовье, на раскаты. Это рыбаки, пользуясь путиной, ехали промышлять рыбу чуть ли не из-под самого Черного Яра и Царицына.

Глядел Боронин на Волгу - и не мог наглядеться!