– Мама, герцог - прекрасный человек. Самый великий во Франции.

– О да. Меченый - великий человек. Спроси об этом парижан. Он - их герой. Они почитают его сильней, чем тебя, мой сын.

– Да, он - великий человек.

– И кардинал - тоже великий человек. Так считает Мария. Верно?

– Кардинал...

Франциск задрожал, и Катрин приблизила губы к его уху.

– Возможно, мой сын, я сумею тебе помочь. Скажи мне, что они замышляют?

Франциск проглотил слюну и плотно сжал губы. Значит, она не ошиблась. Она слышала об этом, но слуховая, я труба подводила ее, до чутких ушей Катрин долетали лишь обрывки фраз; Франциск был явно чем-то взволнован, ему не нравились последние планы родственников Марии.

– Это связано с Антуаном де Бурбоном, да?

Он посмотрел на мать широко раскрытыми глазами.

– Мама, как ты узнала? Это... тайна.

– Ты многое еще не способен понять, мой сын. Когда-нибудь ты все поймешь. А пока просто удовлетворись тем, что я кое-что знаю.

– Мама... говорят, что ты... вступаешь в контакт... с иным миром.

– Мой сын, о твоей матери говорят многое. Они хотят убить Антуана. Я ведь права?

Он кивнул.

– И каким образом ты, мой бедный больной мальчик, можешь поспособствовать осуществлению этого замысла?

– Все должно выглядеть естественно. Он бросится на меня, и я... в ярости... замахнусь кинжалом. В этот момент герцог, кардинал и маршал де Сент-Андре окажутся рядом, вбегут в комнату и сделают все остальное.

– И как ты заставишь нашего бедного Антуана напасть на короля, Франциск? Он любит тебя. Он никогда не совершит такого преступления.

– Я должен буду оскорбить его, рассердить, ударить при необходимости. Он будет думать, что находится наедине со слабым мальчиком...

– Мой несчастный сын! И ты сделаешь это?

Она пригладила его взъерошенные волосы.

– Мама, - сказал он, - мама, Бурбоны хотят погубить наш дом, сбросить нас с трона.

– Мой бедный Франциск, - прошептала она.
– Бедный Антуан... слабый, беззащитный, беспомощный. Какой это тяжкий труд - носить корону!

Из-за двери донеслись звуки шагов.

– Поступай, как тебе подсказывает совесть, - прошептала Катрин, только не говори никому о том, что твоя мама знает о дьявольском плане убийства твоего родственника... принца крови.

Мария вошла в комнату.

– До свидания, мой сын. А вот и твоя прелестная жена. Мария, сядь рядом с ним. Ему не хватало твоего блестящего присутствия. Он говорил мне о том, как много ты делаешь для него. Ты вернулась очень скоро. Ты нашла дядю?

– Герцога нет в его покоях, мадам.

– Нет?

Встав, Катрин положила руки на плечи Марии. Поцеловала одну горящую щеку девушки, потом другую.

– Спасибо тебе, моя дорогая, за все, что ты сделала для нашего дорогого маленького короля. Пусть святые хранят тебя!

Мария поклонилась; она всегда была безупречно корректна с Катрин. Королева-мать улыбнулась, глядя на очаровательную склоненную головку.

Шпионка!
– подумала Катрин. Скоро ты не сможешь следить за мной, потому что покинешь французский двор.

Франциск ждал. Его ладони были липкими, он испытывал страх, трогал рукой кинжал, висевший на поясе. Он знал, что потерпит неудачу.

Он постоянно помнил, что они наблюдают за ним, презирают его. Он знал, что его губы будут дрожать и он забудет, что он должен сказать Антуану. Он запнется, не сумеет разыграть ярость или оскорбительное презрение. Почему бы дядям Марии не осуществить дьявольский план самостоятельно, без его участия?

Генрих де Гиз счел бы эту затею захватывающим приключением, если бы отец доверил ему роль, отведенную Франциску. Но юный король не выносил кровопролития и смерть. Он хотел быть счастливым, играть на лютне, читать Марии, заниматься любовью. В этом заключались его представления о хорошей жизни. Но ему не давали наслаждаться хорошей жизнью.

– Ваше Величество, король Наваррский проси аудиенции.

– Впустите его, - сказал Франциск дрожащим голосом.

Он должен сделать то, о чем его попросили. Он не смел поступить иначе.

Антуан со странным, холодным блеском в глазах, казалось, знал, что произойдет. Он приблизился к королю, в его манерах чувствовалась настороженность, он искал взглядом затаившихся где-то убийц. Он был сдержанным, необычно серьезным; Франциска не покидала мысль о том, что Антуан все знает.

Один из приближенных Антуана остался у двери.

– Вы можете уйти, - сказал Франциск.
– Я хочу сказать королю Наварры нечто предназначенное лишь для его ушей.

Человек покинул комнату, но Франциск решил, что он остался по другую сторону двери, чтобы в нужную минуту броситься на помощь своему господину.