Стихотворения. Сенсации и замечания госпожи Курдюковой
вернуться

Мятлев Иван Петрович
Шрифт:

27. МАСКЕ В ЧЕРНОМ ДОМИНО

Не искушай меня обманчивым приветом, Не говори так ласково со мной, Не примиряй с постылым светом И не дразни несбыточной мечтой! Прошли года сердечных упоений, Прошли года, где мог я быть любим; Зачем же силой обольщений Меня опять ты призываешь к ним? Оставь меня! Притворной лаской Не возмущай затихших сердца бурь; Не заставляй угадывать под маской Всю неба прежнего роскошную лазурь! Не мучь, не мучь мое воображенье, Не пробуждай заснувших дум моих: Я переплыл уже житейское волненье, Мой челн давно уже до пристани достиг. Я не хочу пускаться снова в море, Я новых бурь и непогод боюсь; Я затаить успел глубоко в душу горе, Не приставай — проговорюсь! 23 февраля 1843, С.-Петербург

28. ЧАСЫ

Стучат, стучат, Не замолчат Часы всю ночь, И мне невмочь Их слышать шум; Тяжелых дум Душа полна, И стеснена Тоской она. Часы, часы, Где все красы Минувших лет? Увял их цвет... Постыл мне свет. Часы, часы, Что те красы, — Ужель опять Их не видать? Часы в ответ Ни да, ни нет; И я вздохнул И с тем уснул. 18 марта 1843

29. ВОСКРЕСЕНИЕ ЛАЗАРЯ

Четверодневен Лазарь был, Холодным саваном обвитый, Тяжелым каменем накрытый, Когда его спаситель воскресил, И слова одного довлело, Чтоб огнь и жизни, и любви Опять зажечь в его крови, Уже навек оледенелой. Подобно Лазарю, обвит И я житейской пеленою, Тяжелой суетой земною Как будто каменем накрыт. Но изреки спаситель слово, Но снизойди святая благодать — И я душой воспряну снова, Я верой озарюсь опять. Улягутся земные бури, Туман страстей исчезнет вдруг, И светлою звездой в лазури Небес мой засияет дух; Я в вожделенную стихию Душой свободной погружусь, И, преклонив колена, выю, Я с сокрушеньем помолюсь; Перед владыкою творенья, Виновником всех бытия, Яко кадило всесожженья, Исправится мольба моя. Но, ах, достоин ли я, грешный, Чтобы меня спаситель посетил? Нет, прелестям юдоли здешней Себя я слишком посвятил. Земной любви, земной отраде Я слишком жертвовал душой, И дал угаснуть я лампаде, В которой был огонь святой. Как мытаря, мое воззванье Ты не отринь, прими, господь! Ты возврати мне упованье И умири земную плоть! Неверью моему, сомненьям Ты благодатно помози, И для меня над обольщеньем Твой крест победный водрузи! 3 апреля 1843

30. ЛУННАЯ НОЧЬ

Как роскошь я люблю осенней лунной ночи, Как мне при ней всегда отрадно и легко, Как уношусь всегда мечтами далеко, Когда луну мои встречают очи. Как для меня красноречив Ее таинственный отлив, Когда он светлой, длинной полосою Лежит над спящею водою И листия дерев как будто серебрит; В моей душе всегда так сильно загорит Любовь к высокому и вера в провиденье, И исчезают вмиг и робость, и сомненье. Какою, мнится мне, могучею рукой Великолепный тот устроился покой, Который вкруг меня объемлет все предметы Где бури светские, где козни, где наветы? Всё улеглось, и в небе голубом Одна, торжественным сияющим щитом, Луна победная гуляет. Душа воспрянет, оживает, Я забываю, что я стар, Что унялся давно страстей моих пожар И что, как гость в беседе запоздалый, Всех жизни прелестей, всех радостей бывалых Я оттолкнул сосуд, допив его до дна. Воспоминаньями волшебница луна Мою всю душу наполняет, И дума тайная, привычная встречает Опять друзей моих минувших лет, Которых здесь давно со мною в мире нет. Взор устремляется в густые рощи сени, И в отблесках луны мне их мелькают тени, И ты, мой брат, мой верный, лучший друг, Которого сразил так рано злой недуг, И ты опять беседуешь со мной! Всё веет мне святой, заветной стариной, И дружба прежняя, и прежняя любовь, И вы, красавицы, и вы со мною вновь, Разгульной юности прелестные подруги! Забавы резвые, счастливые досуги Вы разделяете по-прежнему со мной; Вы расцветаете утешною весной, Цветы уже давно запаханной долины! Восторга юного счастливые картины Какой-то сладостью все чувства обдают, И дышит аромат, и соловьи поют, И вы слова любви мне шепчете украдкой; Но для меня теперь еще загадкой, Любим я был или смеялись вы! Доверчивость моя, мечтательность, увы, Неисцелимые души моей недуги! — Всё те ж еще, и юные подруги Заката дней моих смеются надо мной, Когда с отцветшею, с отжившею душой, В восторге юности, я их речам внимаю, Или огнем любви внезапно запылаю, Или, стряхнув с себя всё бремя непогод, Вмешаюсь иногда в их резвый хоровод! Но их забавы мне как отклики былого, Как эхо дальнее мне сказанного слова, Когда еще не при одной луне, А наяву всё улыбалось мне, И если бы в душе читать моей умели, То не смеялись бы, а, верно, пожалели. 24 августа 1843, Новознаменское

31. СОН

Зачем так скоро прекратился Мой лучший сон? Зачем душе моей явился Так внятно он? Зачем блаженство неземное Мне посулил, И всё заветное, родное Расшевелил? Как дым, его исчезла младость С сияньем дня. И без него я знал, что радость Не для меня!

32. РАЗОЧАРОВАНИЕ

Я ошибся, я поверил Небу на земле у нас, Не расчислил, не измерил Расстояния мой глаз. И восторгу я предался, Чашу радости вкусил, Опьянел и разболтался, Тайну всю проговорил! Я наказан, без роптанья Должен казнь мою сносить, Сиротой очарованья Век мой грустный пережить. Мне мгновенно засияла Между туч одна звезда, Сердцу небо показала И сокрылась навсегда! Но вот там, за облаками, Я найду ее опять... Там не расстаются с вами, Там вы можете сиять.

33. ЗВЕЗДА

Звезда, прости! Пора мне спать, Но жаль расстаться мне с тобою, С тобою я привык мечтать, А я теперь живу мечтою. И даст ли мне тревожный сон Отраду ложного виденья? Нет, чаще повторяет он Дневные сердцу впечатленья. А ты, волшебная звезда, Неизменимая, сияешь, Ты сердцу грустному всегда О лучших днях напоминаешь. И к небу там, где светишь ты, Мои стремятся все желанья, Мои там сбудутся мечты... Звезда, прости же! До свиданья!

34. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Еще год как не бывало Над моею головой Пробежал, — и только стало Мне грустней: как часовой Безответный, я до смены Простою; потом, бедняк, Как актер, сойду со сцены — И тогда один червяк Будет мною заниматься, А товарищи, друзья Позабудут, может статься, Что когда-то жил и я, Что и мне они внимали, Когда в песнях изливал Я сердечные печали Иль на радость призывал. Гость в пирушке запоздалым, Я допил уже до дна Чашу радости бывалой, И разбита уж она! Понемногу отлетели Обольщенья и любовь, И лампады догорели Наших дружеских пиров. Новые огни засветят, Новый явится поэт, Зашумят и не приметят, Что меня в пирушке нет. Может быть, и всю беседу Нашу годы разнесут, Раскидают, и к обеду Гости новые придут. Но и мы соединимся, К жизни мы воскреснем вновь, И тогда мы погрузимся В беспредельную любовь.