«Как нравится тебе NN?»

Вы отвечаете наивно:

«Он в парике и препротивный!»

— «Умен...» — «Мамаша! Старый хрен!»

— «И добр...» — «И пахнет так духами!»

— «Богат и мил...» — «Богатство... вздор!»

— «Не стар и уж богат чинами...»

Короче, этот разговор

Такое кончит заключенье,

Что брак по страсти — заблужденье,

Что страсть пройдет, как метеор...

И правда!.. Вам потом одетой

Велят к обеду быть; жених

Вам привезет уже браслеты.

Пред ним бледнея каждый миг,

Ему вы будете сбираться

Сказать, во всем ему признаться;

Но недостанет силы в вас

Ему изречь простой отказ...

И вы поплачете немного...

Дня через три пройдет печаль;

Все скажут хором: «Слава богу!»

Никто про вас не скажет: «Жаль!»

Вам осенят венком цветущим

Из белых роз, обвитых плющем,

Широкий узел черных кос;

Все ахнут: «Как она прекрасна!»

И не заметят робких слез —

Слез Ифигении несчастной

Перед Калхасовым ножом...

Но это миг один... Потом

И вы привыкнете к супругу,

Как в детстве к нянюшке своей,

К его значенью, чину, кругу

Тяжелых, будничных идей;

Приняв восточную небрежность,

Вы девок станете ругать

И мужу каждый раз являть

В очах особенную нежность,

Когда он в службе отличен

Иль высших ласкою почтен;

Он на звезду свою укажет,

Прочтет патент и нежно скажет:

«Всё для тебя я» — и солжет...

В кругу хозяйственных забот,

За самоваром иль в гостиной,

Пленяя милой болтовней,

Смеяся шуточке невинной,

Страдая нервами порой,

Вы вечно будете казаться

(Что свет про вас ни говори)

Созданьем розовой зари

И легкокрылого зефира,

И выше праха, выше мира!

Что мир вам? Грязная нужда

И нищета в лохмотьях бедных,

Толпа страдальцев, грубых, бледных,

С безумным взором, без стыда,

С клеймом насильного разврата,

С клеймом проклятья от собрата,

Чужда вам будет и чудна,

И отвратительно-страшна!

Полны возвышенной морали,

Вы скажете: «То их вина...

Зачем они не соблюдали

Долг добродетели святой!»

С какою гордостью прямой

Себя бы с ними вы сравнили —

Хотя без нужды, без борьбы

Быть добродетельной купили

Вы златом право у судьбы...

Зато другие твари мира

В вас сострадание найдут

И даже слезы извлекут:

Ив клетке птичка, дочь эфира,

И заяц жареный... Увы!

Невольно вспомните тут вы,

Что он тот самый, что пугливо

Дорогу вам перебегал,

Пугал вас в роще, торопливо

Скакнув из листьев, и нырял

В златистом море пышной нивы.

И что ж! сгубил его тиран,

Убийца тварей беззаботных...